Это уже пятая публикация страниц из дневника Нины Соловьевой, нашей коллеги – работала в редакции районки в шестидесятых годах. Предыдущие материалы Соловьевой вызвали настоящий резонанс. Это и понятно – драматичная судьба и откровенные записи никого не могут оставить равнодушными. Но есть и ещё одно, что делает дневники популярными – это ожившая история Козельска, Боровска, городов и сел Сибири, куда Нину вместе с мамой выслали после расстрела отца, боровского учителя.
Нам, редакции газеты «Козельск», приятен интерес к жизни нашей коллеги. Нужно сказать, что мы еще кое-что разузнали о Соловьевой: она работала с 1952 года по 1962 в козельской школе механизаторов, в 1954 году училась в местной вечерней школе, в 1962 году – трудилась на консервном заводе. То, что нам удалось о ней узнать, возможно, поможет найти тех людей, которые учились или работали с ней. Мы обращаемся к старожилам города Козельска и района с просьбой поделиться любой информацией об авторе дневника.
…В прошлой публикации мы читали о переезде Соловьевых на очередное место жительства в Красноярском крае. Здесь они снова голодают. Удастся ли Нине вернуться на малую родину и как сложится дальнейшая судьба девушки, читайте в этой, пятой, части ее дневника.
8 октября 1946 года
Вчера мне стукнуло 18 лет. А мой день рождения ознаменован голодом и бесхлебием. Сидим уже 4 дня без хлеба. Довольно голодно. Одни картошки едим. А привезли мы, как нарочно, все гнилые, черные. Расходуются очень быстро. Вероятно, маме ее одной до весны не хватит. Я сижу в настоящее время за сторожа, и из-за этого, быть может, пропадает вся моя дальнейшая жизнь. Но поделать абсолютно нечего.
17 октября 1946 года
Итак, жизнь моя продолжает свое существование. Опять переезд. Уже все это надоело. Остаемся в Ботове, но на другой квартире. Погода все время стояла замечательная. Сегодня, в настоящее время, то есть вечером, моросит мелкий осенний дождичек. Не знаю, удержится ли, нет ли, погода хорошей. Хотим ехать с хозяйкой вместе до Канска. Я бы и давно уехала, да дело все из-за хлеба. В колхозе не дают. Ну и черт с ними.
27 октября 1946 года
Сегодня воскресенье.
День стоит ветреный и пасмурный. Идет мелкий осенний дождь. На дворе был снег, а сейчас растаял, и стоят большие лужи. В такой день неохота и на улицу выходить. Хороший хозяин собаку в такой день не выгоняет на улицу. Я уже давно собираюсь ехать. Сначала не было хлеба. Кое-как достали. А теперь вопрос стоит в том, что нет возможности выбраться из этого Ботова.
Мы живем у Ивановны Войчик. У нее 2 сына. С нами вместе живет москвичка, ссыльная. Конечно, все время находишься в зависимости: все делай – и тогда и то будешь плохой. Я не дождусь уехать из этой пропасти. Очень жалко маму оставлять одну. Да еще получается так, что Козел маму поставил временной. И присылают другую учительницу – тоже, наверное, временной. А выйдя из декрета, старые учителя займут свои места. Играют человеком – и только всего…
Врачиха отдает мне свой билет до Москвы. Но нужно его еще достать. Он находится в Улюколе. Ходила я к ней, она все мне растолковала, объяснила.
От редакции: дальше в записях наступает перерыв на более чем полгода.
2 июня 1947 года
Истра Московской области, сельскохозяйственная школа.
Продолжаю вести свой заветный дневник. Больше чем полгода я забросила его. Жизнь такая суетливая! В 1946 году 10 ноября приехала я на родину. Все, чего я ожидала от жизни и родных, сбылось. Живу самостоятельно в Истре. Опишу настоящий момент.
Нахожусь на уроке овощеводства. На улице пасмурно, идет мелкий дождь. Все сидят, «клюют носами». Ввиду погоды, сегодня практики нет. 10 часов теории. Довольно-таки утомительно. Вчера ездила в Москву. Я ее почти всю исколесила. Продолжаю вести хлопоты. Как они у меня окончатся? Поехала в поезде из Москвы – познакомилась с главным зоотехником Мособловощетреста Марией Андреевной. Обещает по окончанию устроить меня в хороший колхоз. Не знаю, как на нее надеяться. В Москве опустила 2 письма, заказных, маме и Мише Т. с фотокарточками.
4 июня 1947 года
Сижу на уроке ботаники. Мысли, в общем, обо всем проносятся в голове. Больше всего о своих хлопотах. В кармане 60 рублей, до 15 их мне не хватит, если даже буду учитывать, все до копеечки и буду брать по одной порции. «Бог даст день, Бог даст пищу», – успокаиваюсь этой старинной русской пословицей.
Может быть, мама пришлет. Не хочется об этом думать. У тети Кати просить, конечно, не буду, даже те деньги, которые мне велел передать дядя Митя (100 рублей).
8 июня 1947 года, воскресенье
День прошел как-то несуразно. На базар не ходила. Ходила по лесу. Вспоминая сибирскую жизнь, взяла ножик и ходила, искала соковку. Нашла, но сока нет. Весь день какое-то уныние, скука, тоска. Или, может быть, от того, что нет в кармане денег? Всего-навсего 26 рублей. И как-то надо рассчитывать на дальнейшее. Ну от чего я не легкомысленная? Все принимаю близко к сердцу и обо всем думаю. Очень тянет в Боровск. И почему меня ничего не интересует? Вечерами у нас танцы. Приходят с гармошкой и аккордеоном. Я выхожу на улицу редко.
Окончили мы школу – и выкинули нас за борт, как ненужный элемент.
Редакция: снова большой перерыв в дневниковых записях.
1 марта 1948 года
Совхоз Городище. Ступиский район, Московская область.
И вот судьба забросила меня в «городище». Поступила я сюда в 1947 году, в декабре месяце. Почему-то с первого взгляда мне не понравилось это место. И я не хотела сюда возвращаться. В Городище нас …(ред.: неразборчиво) двое. Я и Маша Мельникова. Дали ей сначала в тресте направление, а потом мне. Поехали мы, можно сказать, наперегонки занимать это место. Обоих нас назначили. Меня при самом совхозе, а ее на участок Алешково.
Началась моя жизнь с первого дня сразу же крещением. Поставили меня на квартиру к деду Сидорочу. Пожила я у них неделю, поехала (сдуру) за остальными вещами. Приехала – и мне с порога ультиматум, как снег на голову: бери свои вещи и у нас ты жить не будешь. Побежала к Крючкову, соседу (меня Крючиха звала к себе на квартиру). Они – ни “да”, ни “нет”. Узнала затем, что старуха деда ходила к директору и жаловалась, что я как будто бы украла у них простыню.
На второй день выдержала и пережила крещение. Поругалась с агрономом, со старухой. Наплакалась вдоволь. Через день ушла к Крючкову. У них прожила январь. Январь почти весь проболела. Чуть не умерла. Лежала 2 недели дома. Как пласт. Лошадь не дают. Денег нет ни копейки, есть нечего. Чувствую, что самая острота болезни прошла, нужна только лишь поправка, а ее нет. Приходится выпрашивать лошадь и ехать в Ступино в больницу. Приезжаю туда с горем пополам. Температуру смерили – нормальная, но все же положили в больницу. В больнице на счет теплоты – терпимо, на счет еды – плохо. Жила подспорьем со стороны. Спасибо, что старуха рядом не ела, так я ее паек съедала. Полежала там с 4 по 14 января 1948 года. Прихожу из больницы – у моих хозяев отношение сразу ко мне сменилось. Прожила до конца января в угнетающей обстановке. Дали казенную квартиру – каморку 2 х 3.
5 марта 1948 года
Живу в своей хибарке. Мои личные дела такие. Заимела хорошие отношения с Валей Кирюшкиным. Пришел ко мне за книгами. Посидели, поговорили весь вечер. Он все мне рассказывал, а я слушала. Не знаю, что будет дальше.
12 марта 1948 года
Все идет по-старому. Бегаешь целый день, бегаешь, ни минуты нет покойной.
16 марта 1948 года
«Подруга думы праздной,
Чернильница моя.
Мой путь однообразный
Тобой украсил я».
Какое у меня сейчас настроение!!!
Просто хочется плакать. Если бы я умела играть на каком-нибудь инструменте, я бы, кажется, излила в музыку всю свою душу.
Была сейчас в конторе на наряде. Там агроном заливал всякие хреновины. Ждала сегодня его. А он не пришел. Что за дурацкое чувство. Нет, это не любовь! Это больше ревность. Какое-то дурацкое чувство. Совсем его надо оттолкнуть, изгнать. Так это все от скуки, от делать нечего. Мимолетное увлечение. Я думаю, у меня это скоро пройдет. Я вообще очень и очень холодный человек. За все мои 19 полных лет, ни разу у меня не было настоящей любви. К М.Г. была привычка, так как за 2 года близких отношений можно крепко привыкнуть. В дальнейшем были мимолетные, кратковременные увлечения в Мишку Масленкова, в Истре – в Мишку Бакутина. Ехали из Сибири – увлечена была Женей Куликовым. Но все это прошло и загладилось – да лишь только иногда вспоминаешь, что, мол, была знакома когда-то с хорошими ребятами.
А сейчас я, наверное, уже старею. Да и притом я отношусь, как я чувствую сама, к самой, что ни есть, холодной группе.
Предисловие и расшифровка: Анастасия Королева
📑 Дневник Нины Соловьевой – Все серии
Ваш комментарий будет первым