Нажмите "Enter" для перехода к содержанию

«Работа меня погубит». Завершаем публикацию дневника козельской журналистки Нины Соловьевой

Дневники Нины Георгиевны мы печатали практически весь год.  Нам показалось, что уж если они попали к нам в руки, то должны быть в газете. Тем более, что здесь не только личные переживания, но и целая судьба на фоне истории страны, начиная с послевоенных лет и заканчивая оттепелью.

Отдельная история, как эти дневники оказались у нас – их передали нашему корреспонденту Анастасии Королевой практически посторонние люди. При этом передали не все – известно, что где-то у кого-то есть продолжение. А вот о самом авторе дневников известно мало.  Родом она из Боровска, отца Нины расстреляли, девочку с мамой отправили в Сибирь. Позже отца реабилитировали, и, как мы видим в последних дневниковых записях, Соловьева в шестидесятые годы об этом хлопотала.  После Сибири Нина Георгиевна вернулась в центральную Россию, выучилась и приехала в Козельск.  В 1963-м году пришла работать в редакцию нашей газеты.  Не будем пересказывать, что с ней происходило в то время, это можно прочитать в наших предыдущих «сериях».  Скажем лишь, что жизнь у Соловьевой по большому счету не сложилась.  Возможно, виной тому её сложный характер (но не спешите осуждать!), а может быть  трагедия Нины в том, что она оказалась не в том месте и не в то время.  У нас и сейчас-то не любят тех, кто свободно выражает свое мнение, а тогда уж на таких и подавно смотрели искоса.  Нам известно, что Соловьева мечтала улететь на ПМЖ в Америку, но не срослось. Осталась в Козельске, по неподтвержденным данным (со слов некоторых старейших жителей города) была под наблюдением органов…

Конец ее жизни – печальный: смерть в больнице, ни детей, ни мужа… Тотальное одиночество. А значит, этот дневник, по сути,  был единственным собеседником  Нины Георгиевны, тем он ценнее для всех нас.  

1964 год (продолжение)

Вспоминаю калужскую больницу, как ад на земле. Какое пренебрежительное отношение к больным!

Делали операцию ноги Жанне Зарубиной. Это просто анекдот для Аркадия Райкина. Спица ржавая, подкова детская, веревки для вытяжения ноги никак не могут найти. Причем делали в палате и два раза вводили общий наркоз. Результат – испортили ногу.

Не хочется вспоминать о всех ужасах, которые я видела.

В больнице познакомилась с Тоней Пискуновой из Калуги, и еще близкий товарищ Крутиков Николай из Перемышля, тоже с коленкой. Ему Израилев испортил ногу.

Была на бюллетене 7 месяцев. Затем перевели на 3 группу инвалидности, без работы получать 20 рублей, с работой 10 рублей. Посылала жалобы во все концы: в обл. здравотдел в Москву, в Министерство здравоохранения, в ред. газеты «Известия». Все направляют обратно для разбора на месте. Получается смешно. Ведь «ворон ворону глаз не выклюнет» и еще никто «сам себя не сек». Все бесполезно.

Поехала в Цхалтубо.

Хорошее место – Грузия солнечная. В общем, не покаялась, что поехала. Радоновые ванны – это сильная вещь. Все хорошо, только вот мне на бок отрицательно подействовали. Конечно, нога особенно не улучшилась. Но все-таки радон боль снимает.

Грузины – народ, во всяком случае, лучше евреев. Если евреи только себе, то грузины могут уважить и людей. Меня почему-то уважали.

Ванны давали в 6 источнике (сталинском) с отдельными ваннами и проточной водой.

Красивое место. Я была там с 3 по 21. Погода была хорошая. В основном сухая. Температура +18 и + 20 градусов. Ходили в платьях без рукавов. Моря нет, зато в дали Кавказские горы. Только плохо, что ноги больные, и я не могла все обходить, осмотреть. На процедуры ездила на автобусе.

Грузины любят деньги. Народ богатый, у многих золотые зубы, золотые кольца. Были у меня там истории. Один придурок хотел сделать мне подарок на День рождения и ходил собирал по комнатам по 20-50 копеек. Вначале я не знала, а когда узнала, то очень расстроилась, даже не обедала. Мы с девчатами взяли его в оборот. Велели эти деньги использовать на игру в лотерею. Уговорили, и была разыграна лотерея. На ней я выиграла резинку (стерку). После этого происшествия он перестал за мной ухаживать.

Имела там симпатию хирурга-стоматолога Сабисона. Говорят, он на половину грузин, на половину еврей. Во всяком случае, он неплохой зубной врач. А мне зуб вырвал классно. Молодец. Всегда интересовался моим здоровьем. Расстались тепло.

Приехала. Так же все с костылем (вернее, с палочкой) хожу. Сначала было стыдно, а сейчас рассудила: что же делать? Мне грузин-хирург сказал, чтобы не бросала (доподлинные слова – «Воздержитесь»).

Да, а в Грузии легче прожить, чем у нас. Грузины-мужчины любят русских женщин.

Питание было неважное. Фрукты как это ни странно не давали. Из грузинских фруктов мне больше всего понравился королек.

В Цхалтубо ездила осенью, а все лето сидела на бюллетене. Лежала на раскладушке в саду. Загорела порядком. Все лето ругалась с ребятами, которые приходили воровать яблоки. В общем-то, и мы поели.

Летом с моим «полуидеалом» произошел такой случай, который, видимо, сказался затем на моей работе.

Поехали парткомовцы, 8 человек, после работы на «козле» косить сено по волконскому шоссе в колхоз. Там был Сергей Ив. Там они изрядно выпили. Поехали обратно, вел машину (комсомола) С.И. Як. Видимо, гнал и каким-то образом  перевернулся в кювет. Р. Столяровой, секретарю, досталось больше всех отнялись ноги, начиная с таза. И еще 3 мужчинам досталось. С.И., говорят, убежал. Дуся после аварии кидала бутылки столичного в кусты. Сенсация была большая. Сер. Ив. Сняли вернее, перевели в управление зав. отдела кадров, а затем очень быстро в колхоз «Россия» заместителем председателя колхоза.

Так я лишилась руки в парткоме, что я впоследствии ощутила. Говорила я так мысленно и вслух: «Пока Сер. Ив. в Козельске и я в Козельске, как его не будет – и меня, видимо, не будет».

Сейчас он работает в колхозе, в Козельск не показывается во всяком случае, я его не видела, хотя поговорить хочется.

1965 год

Нога моя еще болит, а, вернее, все болит. Сейчас делаю согревающую «операцию» прикладываю разогретый песок.

Мама летом очень сильно болела – глаукома. Страшная вещь! Лишилась глаза. В Калуге сделали операции и вынули глаз. Кажется, удачно, так как на другой не отразилось. Очень за все переживала. Боли у мамы были жуткие. Видимо, такое было давление, что в глазах были всякие видения. Мне кажется, все это из-за переживаний.

Я без ноги. Да еще стала писать о доме. В сентябре пришел ответ о реабилитации мамы. Я поехала в Калугу. Стала ходить по прокуратурам и судам и УКГБ по Калужской области. Отношение ко мне со всех сторон исключительно, можно сказать, любезное, вернее, обходительное.

Поехала в Боровск. По сути дела, с пустыми руками. Очень хотелось посмотреть дом. Еду в автобусе и смотрю на левую сторону. Сердце так и екнуло. Стоит дом какой-то низенький, грязненький, крыша еще наша – неотремонтированная, так, в заплатах.

Потом, на следующий день, пошла в прокуратуру, в суд, в РОНО, к Боре зашла, к Вале Булатовой.

Маме причиталось двухмесячное пособие. Смешно – это за все-то наши мучения, за клопов и вшей, за голод!.. Какая-то сволочь написала ей фамилию Соловьева, а паспорт и св. о реабилитации – Смирнова.

Посмотрела своими глазами акт о наших вещах, когда нас выселяли. Описано, что изъято картошки, свекла, капуста, коза и т.д., и всего на 1332 рубля. Была в доме. Показалось мне, что если там жить, то стены задавят. Как-то серо, давит потолок. Придется мне еще не раз обить пороги прокуратуры и т.п.

Звонила Мише, т.е. Мих. Тим. Вершинину. Вроде даже обрадовался. Спросил сразу: «Нина, ты на меня обижаешься?» Просит меня, просит: «Я не раз каялся…» и т.п. Есть еще, значит, небольшая совесть. «Почему не приехала ко мне?» Я ему на это ответила, что мой приезд может дать разную реакцию. Обязательно нужно увидеть его. Исправить трудовую книжку, т.е. вписать 3 года учебы в Угодске.

Ну а, в общем-то, разговор прошел довольно любезно, я сказала бы, даже искренне. Ну, встретимся обязательно. Не знаю, какая будет встреча?..

Работа

Она меня погубит вконец. Хожу и работаю – как принудку отбываю. Как бездумный робот. Печатаю такую чушь порой, что хочется все это зашвырнуть. Настолько все это опостылело. Одна сплошная ложь.

Удерживает только моя больная нога. Идет стаж. И деньги, конечно. Мучаюсь. Теряю зрение. Никакого интереса. Общество  шакалье – сволочи. Когда я от них избавлюсь?..

Расшифровка и подготовка к печати: Анастасия Королева

Дневник Нины Соловьевой периодически публикуется  в бумажной версии газеты «Козельск», а также на нашем сайте.

Это последняя запись в дневнике.

📑 Дневник Нины Соловьевой – Все 15 предыдущих серий

Поделись с друзьями:

Ваш комментарий будет первым

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

<
Новости
Мы используем cookie-файлы для наилучшего представления нашего сайта. Продолжая пользоваться сайтом, вы соглашаетесь с использованием файлов cookie.
Принять