История Катковых из Бурнашево, которые стали Семьей года
О Катковых из Бурнашево надо писать книгу. Не в популярных сериях, где псевдопсихологи дают глупые советы о том, как построить отношения или правильно воспитать детей, а в серии «Жизнь замечательных людей». И ничего, что Василий и Катерина Катковы – не знаменитости. Они славы не ищут. Они другое нашли… Путь к счастью не был прост. Василий в семью пришел, можно сказать, прямиком из монастыря – уже в подряснике ходил, старицу Сепфору мамой называл. Катерина – дочь эстонцев, приехавших в девяностые возрождать колхозы на обломках империи; девушка, которая поначалу по стопам родителей не пошла, уехала в город. Разные. Но Промысел свел их дорожки в одну крепкую нить. И вот они уже многодетные родители, бурнашевские фермеры, активисты. А с недавних пор – еще и победители областного конкурса «Семья года» в номинации «Сельское подворье».
ОН
С Василием мы едем в телеге по берегу Серены. Справа от нас – клыковский монастырь, взлетает в голубое небо всеми своими куполами, справа – холмы, леса, редкие домики. Василий правит конем Ветерком. Катим медленно, размеренно, в такт бегущей реке.
«Я на этой дороге каждую кочку знаю, — говорит Василий. — Каждому месту имена придумываю». Василий начинает смеяться и показывает на луг:
— Вот это – Васильевский луг, — и смеется еще громче. — Просто я тут и коней пас, и траву косил. А еще есть там, подальше, Васильевский спуск. Я тоже за ним ухаживаю иногда, ветки рублю, чтобы людям удобнее было к реке подходить. И сам там люблю сидеть – на воду смотреть! Потому – Васильевский! Но – это шутка, конечно!
Правду шутки понять можно – надо же хоть куда-то уходить главе большой семьи и огромного фермерского хозяйства. Одних перепелок – две тысячи, еще есть коровы, лошади…
Но есть еще одна причина, почему Катков выбирает путь мимо монастыря.
История – дело, легко поддающееся забвению, потому мало кто помнит даже из клыковских, что Вася был одним из тех, кто в девяностые приехал сюда восстанавливать полуразрушенный храм. Парню тогда было всего пятнадцать.
— Первые два года тяжело было – можно сказать, выживали, — вспоминает Василий. — Раз в неделю в Оптину ездили, в баню, мешок риса брали, местные солениями помогали. Так и жили. Но была общность, благодать была…
— Подожди, Вася, все это мы слышали, а как так получилось, что ты пятнадцатилетним пришел храм возрождать и создавать монастырь?
Тут Василий бросает вполголоса лишь одну фразу: «Характер сложный был, дерзкий даже» и отворачивается, погоняет лошадкой, смотрит на извилистую дорожку.
Приходится на этот круг заходить второй раз.
Василий рассказывает, что он из большой семьи: пятерых детей мама воспитывала одна, жили в подмосковных Люберцах. Там и застали девяностые во всей их убийственной «красе».
— У нас там стреляли каждый день, от стрельбы духовник семьи благословил уехать в Тульскую область. Мы уехали. А каждое лето приезжали в Оптину пустынь – поработать, помолиться… Одним летом я там и остался.
Василий говорит – нет, монахом быть не хотел. Просто уж очень мальчишке нравился монастырский быт, тянуло на духовные подвиги. Одно подводило юного подвижника – тот самый «характер тяжелый».
В общем, Вася признался: как-то нахамил кому-то из братии, вот его и «сослали в Клыково». Но парень даже обрадовался: порушенный храм, полупустая деревня, цивилизацией и не пахнет, вот место для подвигов!
И подвигов этих было семь лет. Пока не надели на Васю подрясник. И тут опять проснулся характер.
— В скобочках скажем: выгнали меня. И я вернулся в мир.
Мы тоже заметим в тех же скобках, что с церковью Василий не порвал – он продолжает оставаться воцерковленным человеком и сегодня.
Но это – еще не все из монастырской биографии Василия Каткова. Мало кто знает, но это именно он раскапывал в старом клыковском храме останки расстрелянных людей. А дело так было: в советское время в церкви удобрения держали. Аммиаком так все пропиталось, что глаза слезились. Начали землю убирать, метра два слоя сняли, тут и наткнулись на скелеты с прострелянными черепами. И почти на всех скелетах – крестики.
— Больше всего меня поразило: я откапывал женщину, которую расстреляли беременной, был такой маленький черепочек.
Два года Василий копал, нашел больше сотни тел. Кто они? За веру ли расстрелянные? Или еще по какой причине – неизвестно до сих пор. Большую часть останков криминалисты из Калуги увезли и не вернули, то, что откопали после «следственных действий», захоронили прямо в монастыре.
Так что в мир Василий вернулся уже совсем другим, повидавшим и попериживавшим, помудревшим даже – тут матушке Сепфоре спасибо, она утишила юного трутника, была ему за маму. О ней он до сих пор со слезами вспоминает.
— Приходил к ней поныть, пожаловаться, а она с порога сразу: «Все знаю, так и так делай, и сам себя воспитывай..». Конь бежит по броду, плещет копытами – брызги во все стороны, и из глаз Василия – маленькие капли.
— Ровнее, Ветерок!
Но сказать, что Василий после монастыря сразу стал таким правильным – значит соврать ради красного словца. Нет, успел погрешить, сам в этом признается, и только одно спасло…
Дальше Василий не говорит – только улыбается.
Что спасло, и так понятно.
Ветерок бежит себе, телега поскрипывает.
ОНА
Мы едем с Катериной на ее старенькой иномарке по Козельску. Маршрут: магазин – гимназия, надо забрать детей из школы. Время – ближе к вечеру, и я точно знаю, что сегодня она, как обычно, не присела даже на минутку.
С тех пор, как Катковы решились открыть ферму, жизнь больше не дает поводов вспомнить про отдых.
«Что на мне по хозяйству, спрашиваешь? Ну, считай: поиск клиентов на продукцию, фасовка, развоз продуктов, бухгалтерия. А еще закупка расходников, заквасок – это все мое. Ну и, конечно, вся работа по дому, дети».
Катковы делают все, что в ходу: сливки, творог, сыр, сметану, масло. Это я в качестве рекламы. Скажу также: сам у них беру иногда молоко, доволен.
Ожидая мой вопрос о том, не тяжело ли Катерине быть фермершей, тут же сама говорит: «Не тяжело, это как любая другая работа, везде надо находить плюсы, тогда все будет в удовольствие».
Этот знаменитый Катеринин позитив все Бурнашево знает. И все удивляются – откуда столько света в человеке, столько жизнелюбия?! Ведь и ей многое пережить пришлось.
Сначала родители – тоже те еще оптимисты – решили приехать в Россию из Эстонии. Колхозы возрождать. Выбрали Козельский район. А это в ту пору – одно сплошное бездорожье и беспросветность. Поэтому хоть эстонцы и приручили дочь к работе на земле, девушка подросла – и в город. Какие к ней претензии? Окончила Калужский гидромелиоративный техникум. И хотя на землю тянуло, но город не отпускал. Что нынче должно случиться, чтобы красивая девушка с образованием вернулась в деревню?
Ответ правильный.
— Приехал принц на белом коне и сказал: «Пора, красавица, собирать манатки, поехали в деревню», — вспоминает Катерина. — И никакого страха не было у нас. Приехали – и стали жить. Как будто так и надо.
А вот теперь – с чего начинается счастье.
Дома тогда своего еще не было. Это сейчас Василий хоромы отгрохал, а тогда – маленькая избушка, небольшой огородик. Козочку завели, кур… И так понравилось работать с животными, что еще и коней приобрели. Это – Васина мечта. Его вторая любовь (после семьи).
Но, тем не менее , как признается сегодня Катерина, тогда все было для нее ребячеством, как бы забавой, временным аттракционом. Прошло пять лет, прежде чем она осознала: здесь она навсегда. И никакого города ей уже не надо.
ОНИ
Закипела жизнь. Вася начал дом свой строить, как хотел, чтоб из дерева да с русской печкой посередине. Катя – рожать. Три мальчика за пять лет! В общем, ребята не теряли времени даром. Это тоже ключик к счастью.
Мы сидим с Василием и Катериной в саду около их дома, за деревянным столом пьем чай, слушаем птиц, разговариваем. Только в такой атмосфере и надо разговаривать за жизнь.
А жизнь у семьи русской – это что? Дом, дети.. и все, кто обитает по эту сторону забора – помимо птиц, напомним, это еще и коровы, и лошади.
Катковы вспоминают, как были счастливы переехать в свое жилье. Катерина говорит:
— Для меня наш дом в Бурнашево (и теперь наша ферма) – это место обретения семьи. Это место связано с семьей. И еще такой момент. Я раньше постоянно искала себя, было ощущение пустоты, и только здесь я почувствовала себя настоящим человеком, счастливым.
И тут же повторяет то, что я уже слышал от нее в машине, но другими словами:
— Если в семье мир, если в семье все хорошо, то будет все идти. И тогда тяготы – это не тяготы.
Тяготы тут же о себе дают знать. Мычат. Василий смотрит на часы – время дойки. Это для фермера – понятие жизнеобразующее.
— Мы, как завели коров, никуда не можем уехать, про море забыли. Даже когда в Калугу ездим по делам или на какие-то фестивали, то постоянно смотрю на часы – доить пора. Это ты лошадь можешь сутки не кормить, она поймет, простит, а коровы не прощают. Мы привязаны к ним.
Разумеется, я спросил: а что, нельзя кого-то нанять? Разумеется, мне ответили – нельзя. Просто надо так любить животных, как Катковы, чтобы это понять.
— Ну вот смотри, невозможно найти человека, которому бы сто процентов можно было доверить коровок. И которому бы коровы доверяли.
— Да и у нас нет потребности куда-то выезжать. В городе мы быстро устаем, хочется срочно ехать домой! Мы сбежали от города, из цивилизации, для того чтоб вот так жить! — продолжает Катя.
«Вот так жить» – это не все 24 часа семья и хозяйство. Вернее, так скажем: похоже, Катковы по своим часам живут, каким-то волшебным. Потому что при таком хозяйстве и такой семье они еще и общественной работой занимаются.
Это по Катиной инициативе в Бурнашево начали возрождать клуб и библиотеку. Сейчас к этому все село подключилось, но бегать по дворам, всех «ганашить» начала именно Каткова.
Это именно Катя первой откликнулась на идею создать в деревне свой любительский театр. И детей к этому привлекла, и даже мужа. И соседей. Сыграли вместе не одну постановку.
А про то, как они «отжигали» на Рождественском фестивале в Клыково, уже ходят байки. Мы об этом рассказывали на страницах районки. Но не грех повторить – тем более, что эта байка уже легендами обросла. Но я лично видел, как дело было. Потому рассказываю: Вася играл Кащея , я – Бабу Ягу, мы должны были вклиниться в праздник и «натворить там делов». Но прямо перед самым началом представления Вася вдруг говорит: «У меня корова рожает, мне ехать надо. Я быстро. Десять минут – и я тут».
И уехал. Корова та должна была еще до Нового года родить, но решила, видимо, дождаться Рождества, все чувствуют этот день. Но вот зачем она дожидалась именно представления на площади у клыковского монастыря?!
В общем, Вася приезжает на ферму. А он – в костюме, в гриме Кащея смотрит сурово на коровку. И говорит, попутно входя в образ: «У тебя десять минут. Рожай, как хочешь, мне нужно на спектакль». И родила ведь! На свет появился теленок.
А я стою за домами и слышу , что уже наш с Кащеем-Васей выход, нас уже зовут, но его все нет. А мы же с ним должны были на санях выезжать – на железных, со ступой (тоже Васиных рук дело), и жалко без саней появляться – эффект не тот же будет. И тут смотрю – весь в поту, грим течет, но бежит Кащеюшка!
Выскочили с ним на площадь к детям почти вовремя! Потом чуть не плакали от смеха, вспоминая эти минуты, за которые случилось настоящее чудо!
И это – лишь один пример из жизни Катковых. Показательный такой пример. Кто сегодня такой ответственностью похвастается?
Видимо, потому и дети у них какие-то абсолютно не современные. Всегда и во всем стремятся отцу и матери помочь, дурных слов не говорят, знают, что такое честь, совесть, долг.
«Возможно, мы их воспитываем немного старорежимно. Ну и что, нам за них не стыдно», — признается Катя.
У Василия тоже свое мнение насчет того, как надо воспитывать: к труду приучать и учить любви – в самом широком смысле.
«А то недавно общался я с одними парнями, так они все в телефонах своих, они не то, что не знают, как корову доить, так и без телефона не могут ответить, где право, где лево. Я не утрирую. Но ведь так нельзя, так мы все вымрем», — беспокоится Вася. Он вообще очень переживает за русских людей и деревню русскую в частности. Мы много с ним об этом говорили. Как-нибудь потом перескажу.
А пока Ветерок снова везет телегу, мы с Васей едем в сторону Козельска. По пути он вдруг говорит: «А телегу эту я сам собрал. Из мотоциклетных колясок».
Ловит мой удивленный взгляд и продолжает: «Вроде неплохо получилось. А и всего надо-то немного ума, особенно много времени и нервов».
Эх, Василий! Говорили тебе, что ты – гений?! Ты же открыл не только рецепт хорошей телеги, но и формулу счастливой семьи!
Семьи года.
Максим Васюнов
Ваш комментарий будет первым