100 лет назад в городе Вязьма Смоленской губернии родился замечательный актер Анатолий Дмитриевич Папанов. Всего за свою жизнь он снялся в почти ста фильмах и телеспектаклях, озвучил персонажей 96 советских мультфильмов. “С жульем, допустим, надо бороться”, “тебя посодют, а ты не воруй”, “как говорит наш любимый шеф, если человек идиот, то это надолго” – эти фразы навсегда останутся в памяти народной “папановскими”.
Но востребованным актером кино Анатолий Папанов стал уже в зрелом возрасте, после того, как в 1964 году сыграл генерала Серпилина в фильме Александра Столпера “Живые и мертвые”. К своим ролям он относился критически и, как рассказала “РГ” его дочь Елена, тоже актриса, учил ее не почивать на лаврах.
Елена Анатольевна, ваш отец происходил из простой семьи: его отец – военный, мать – модистка. Как случилось, что он с детства тяготел к театральной сцене?
Елена Папанова: Мой дедушка – его отец – очень хотел быть актером. Это была мечта его жизни. Где бы он ни служил, всегда старался участвовать в театральных кружках. В Вязьме, где родился мой отец, тоже был народный театр, руководила которым артистка МХАТа. Играли очень много. И когда в постановке нужны были дети, дедушка привлекал своего сына и дочь. А один раз он украл у бабушки корыто: в пьесе, которую они ставили, должен был грохотать гром, и он велел детям бить по этому корыту какими-то колотушками. Это происходило в 20-е годы, достать корыто было не так уж просто. Когда бабушка узнала об этом, был страшный скандал. Она поставила деду ультиматум: “Либо ты уходишь из театра, либо я с тобой развожусь”. И на этом карьера артиста-любителя закончилась. Так что любовь к театру началась с его отца. Когда папа стал известным актером, дедушка собирал все статьи о нем в газетах, все рецензии на его работы, интервью с ним.
Зато Анатолий Дмитриевич почувствовал вкус сцены… Заканчивая вечернюю школу, он работал на 2-м Московском подшипниковом заводе, а в свободное время играл в театральной студии при клубе “Каучук”. В 1937 году он впервые сыграл эпизодическую роль в картине “Ленин в Октябре”, участвовал в массовке. А поступить в театральный вуз помешала война?
Елена Папанова: Он был призван в начале августа 1941 года. Потом в 1942 году под Харьковом получил тяжелое ранение в ногу, в Москву вернулся хромой, с палочкой. Ректором ГИТИСа тогда был Михаил Михайлович Тарханов, он был готов взять папу, но при условии, что тот сможет избавиться от хромоты. Папа пообещал, и обещание свое выполнил. У него была очень сильная воля. Папа много занимался – у них был очень хороший педагог по сценическому движению – и в конце учебы, во время госэкзаменов, он даже танцевал. Никто не мог догадаться, что у него не хватает двух пальцев на ноге. Он говорил, что потом уже понял, почему его взяли в ГИТИС: мальчиков на курсе не было. Все были на фронте.
Как они познакомились с Надеждой Юрьевной Каратаевой? Она тоже была фронтовичкой?
Елена Папанова: Мама была на два года младше папы. Она сразу после окончания школы поступила в ГИТИС. Пришла туда, чтобы что-то узнать, и увидела, что в сквере идет какой-то митинг. И молодой педагог – а это был Андрей Александрович Гончаров, впоследствии главный режиссер Театра им. Маяковского – призывает всех идти на фронт. Потом старшие курсы института уехали в эвакуацию, а мама с бабушкой поехали в Новосибирск. Там она окончила курсы медсестер и объявила бабушке, что уходит на фронт. Бабушка ответила: “Если ты, Надя, так решила, иди”. Мама несколько лет ездила в санитарном поезде. И как-то раз приехала в Москву и пришла в ГИТИС. Выяснилось, что начались занятия, кто-то из педагогов сказал ей, что она должна приступать к учебе. Она вспоминала, что из всех девочек на курсе она была единственной фронтовичкой. Она ходила на занятия в гимнастерке, и папа тоже. Вот это их и сблизило. Папа подошел к ней как-то и спросил: “Ты тоже была на фронте?” Так и познакомились. В 1945 году они поженились.
А в 1954 году родились вы. Как вас воспитывали?
Елена Папанова: Меня воспитывали бабушка с дедушкой. Дело в том, что папа пришел жить в семью мамы. Они жили в огромной коммуналке на 10 семей, где у них была довольно большая комната. Когда родилась я, эту комнату поделили на две части: сделали перегородку из картонных коробок, обклеили их обоями. А когда мне было три года, родителям дали комнату в общежитии Театра Сатиры. Бабушка предложила им на какое-то время оставить меня у нее. Потом я пошла в школу, родители ездили на гастроли, и я переехала к ним, когда мне было 15 лет. Но они, конечно, приезжали к нам несколько раз в неделю, мы виделись постоянно.
А как Анатолий Дмитриевич относился к своему творчеству? Говорят, он был очень скромным…
Елена Папанова: Да. Он вообще не любил в этом контексте слово “творчество”. Он считал, что творчество – это у Пушкина, что это что-то высокое. А вообще он был самоед – часто был собой недоволен. Говорил: “Что это все меня хвалят? Ничего особенного я там не сыграл”. Он любил свои серьезные работы. Например, в фильме Иосифа Хейфица “В городе С” по произведению Чехова “Ионыч” папа играл главного героя – от молодого до старика. Представляете, какая это сложная работа? Еще “Плохой хороший человек”, “Наш дом”. Конечно, он любил фильм “Живые и мертвые”, который стал для него некой отправной точкой. Он действительно был очень скромным, и если бы был жив сейчас, не одобрил бы наших “звезд”.
“Я, например, как только приезжаю в другой город, сразу иду в баню…”
Елена Папанова: Когда я окончила ГИТИС, меня сразу взяли в Театр им. Ермоловой, и пришлось ехать на долгие гастроли в Кемерово и Томск. Я написала родителям письмо, смысл которого заключался в том, что мне очень плохо и я хочу домой. Через какое-то время от отца пришел ответ, ставший напутствием на всю жизнь. Я опубликовала его в своей книге.
“Дорогая доченька, ну, здравствуй. Тяжеловато тебе, я понимаю. Но что поделаешь? Такая наша актерская жизнь. Хорошо, что сразу тебе показалось нелегко. Когда начинаешь с легкого, то потом с иллюзиями бороться трудно. Мы с мамой тебе говорили, что эта профессия требует особого напряжения, отдачи сил духовных, физических и, конечно же, творческих. Нужны крепкие нервы и ясная голова. Мне думается, что все это у тебя есть. Самое пагубное в творчестве, особенно для начинающего, это легкий успех или видимость успеха. На моей памяти таким людям ничего путного в искусстве не удавалось. В театре или в кино лучше начинать с азов, с самого маленького.
Не рвись в облака, стой покрепче на земле, и она одарит тебя. Бори в себе зависть, недоброжелательность к товарищам. Это яд для любого творческого организма. Как говорил Станиславский, люби искусство в себе, а не себя в искусстве. Ну, хватит, наверное, проповедей. Тебе осталось совсем немного потерпеть. Хотя не понимаю, как это можно скучать. Сколько всего интересного! Интересные люди, природа, книги, науки, самоусовершенствование в профессии. Займись хотя бы речью, голосом, или поработай над каким-нибудь отрывком любимого автора. Подготовь себя физически. У тебя, например, слабовата реакция – замедленна несколько. Поработай над ней. Упражнения на внимание, упражнения на память – ох, как это важно! Этим нужно заниматься каждый день, да и не только, разумеется, этим. Ты сама прекрасно знаешь, какой огромный комплекс необходимых занятий и упражнений. Вначале будет тяжело, потом привыкнешь, а потом будешь ощущать радость и необходимость этого. Прекрасные результаты не заставят себя долго ждать, поверь мне. Я все время страдаю от того, что ты совсем забросила английский язык. Выучивай хотя бы фразу в неделю, хотя бы транскрипцию по словарю. Сейчас без языка нельзя – это огромный тормоз, если хочешь, и в творчестве. Ох, как бы я был счастлив, если бы у меня было столько времени для скуки, как у тебя. Уж язык-то я обязательно бы выучил. Ведь потом закрутишься в производственном водовороте и будешь только с горечью вспоминать о скуке, о времени, которое не сумела использовать в необходимость и радость.
Артисту, как и любому художнику, необходимо много ездить, путешествовать, наблюдать, впитывать – накапливать материал в свою творческую записную книжку. Я с удовольствием поехал бы в Кемерово и Томск, ведь очень интересно это посмотреть своими глазами, узнать. Где же твоя первооснова актера, любознательность художника, человековедение? Это ведь так интересно! Наверняка они так отличаются хотя бы от москвичей, и говор, наверное, иной, наверное, нравственные привычки иные. Я, например, как только приезжаю в другой город, сразу иду в баню. Там люди обнажаются не только физически, но и духовно, нравственно. Как это интересно! А просто пройтись по улице, не торопясь понаблюдать за ней: за лицами, манерами, повадками, речью, за внешностью для будущих характеров и гримов. Поставь себе, например, задачу определить по внешнему виду прохожего его профессию, склад жизни. Холост ли, женат, курит ли, пьет ли – это же биография, материал. Этим же занимались и занимаются все художники. Когда же скучать? А ты думаешь, Антон Павлович Чехов, больной, поехал на перекладных через всю Сибирь в дождь и в мороз ради скуки? Ради жизнетворчества надо воспитывать в себе потребность заниматься тем делом, которое ты себе избрала, тогда у тебя не будет времени скучать”.
Ариадна Рокоссовская, «Российская газета»
Ваш комментарий будет первым