Блокадница, переехавшая из Риги в Козельск, четыре месяца добивалась пенсии и внимания
Начнем историю с конца – все закончилось хорошо. Но это только потому, что в дело вмешались наши корреспонденты.
Теперь по порядку. В редакцию зашла взволнованная женщина. «Мне сказали, что вы сможете мне помочь». Женщина представилась: Сара Рахимжановна Одегова, вдова офицера. Далее мы услышали то, что даже нас, многое повидавших за свою журналисткую практику, шокировало — в Козельске уже пятый месяц живет восьмидесятисемилетняя блокадница Людмила Одегова, но ни помощи, ни пенсии, ни внимания она все еще не получила.
«Я привезла сюда свекровь из Риги, она хотела умереть в России, — говорит Сара Одегова, — но уже четыре месяца я хожу по всем инстанциям, и везде ее приезд игнорируют. Просто ноль внимания. Даже в годовщину освобождения Ленинграда не вспомнили!».
Мы сразу поняли, спасти из плена равнодушия блокадницу можно только двумя способами — нажимом сверху и пристальным вниманием к этой истории СМИ. Поэтому мы тут же подключили к проблеме руководство района (в тот же день представители отдела соцзащиты населения выехали к Одеговой) и вскоре отправились к Людмиле Ивановне сами. В квартирке на Юбилейной нас встретила миниатюрная седовласая женщина. Она улыбалась, и по всему было видно, что очень рада приходу хоть кого-то, кто заинтересовался ее судьбой. Еще одно мы заметили сразу – блокадница очень плохо видит, но старается этого не показывать, чтобы не давать лишнего повода ей посочувствовать.
«Я приехала в Козельск, потому что здесь похоронен мой сын, я хочу умереть здесь же, я же имею на это право? – не то спрашивает нас, не то уверяет саму себя Людмила Ивановна и задает вопрос, который мучает ее уже давно, — мне вторую блокаду создают?».
В Латвию Одегова переехала из родного Кронштадта к мужу, морскому офицеру. Это было еще в пятидесятых. В итоге прожила там 66 лет. Всю жизнь. После распада СССР хотела вернуться домой, но было уже некуда и не к кому, да и воспоминания о блокаде – как чуть не убили, как макала пальцы в соль и эта была единственная еда, как тяжело проходила эвакуация – еще отдавались болью в сердце.
Судьба у Одеговой вообще не из счастливых – муж дома бывал редко, все время в море, умер вдали от нее в 83-м (тело даже не привезли домой, захоронили «где-то на краю света»). Пришлось самой растить сына. Работала много. На пенсию уходила начальником отдела экономических исследований одного из рижских предприятий. Сын подрос – опять переживания разлуки, ведь он тоже стал военным, сначала служил в Казахстане, потом в России. И вот год назад Людмила Ивановна потеряла и сына.
Осенью 2019-го Одегова переехала в Козельск. Тут начались новые неприятности.
«Мы хотели прописать Людмилу Ивановну у нас с дочкой, метраж позволяет, но квартира государственная, поэтому мы поехали в Калугу, в региональное отделение жилищного обеспечения при минобороны, — рассказывает сноха блокадницы, — там был настоящий ад. Людмилу Ивановну в дороге укачало, мы и еще десятки человек ждали приема несколько часов в маленьком душном предбаннике. Потом появилась какая-то мадам, которая общалась со всеми со словами «а вам чё надо», «чего пришли», «ну здрасьте» и так далее. И это она говорила с офицерами! С красой и гордостью России! С нами она тем более не церемонилась. Мы ей объясняем, что вот бабушка, она блокадница, пропишите ее пожалуйста, сделайте исключение. Без прописки всего трудно добиваться в России. А эта мадам сказала, что ей вообще все равно. Правда, когда мы вскипели, она тон сменила».
Именно в этом ведомстве Людмила Ивановна впервые поняла, чем отличается жизнь в Прибалтике от жизни в провинциальной России. «Я потрясена тем, что все просящие были вынуждены рассказывать свои проблемы при посторонних. А это ведь нарушение прав человека, так ведь нельзя!».
В итоге в РУЖО отказались прописать блокадницу у снохи. Людмилу Иванову пришлось регистрировать у знакомых. Впрочем, это никак не помогло решить главную проблему новоиспеченной козельчанки.
«Я не думала, что так долго не смогу получать пенсию, если бы не сноха и внучка, я бы умерла с голоду», — говорит Одегова.
«Меня в пенсионном фонде уже без очереди пропускают, как на работу хожу, — продолжает сноха блокадницы, — но воз и ныне там. То ли они не понимают, как работать с приезжими из-за границы, то ли еще что-то. В итоге документы из департамента, который перечислял пенсию в Прибалтику, мы вытребовали сами. Написали письмо, сообщили, что Людмила Ивановна теперь в Козельске. Нам ответили — все документы отправлены в регион».
Как удалось выяснить Одеговым, и нам это подтвердили в пенсионном фонде, документы пришли в Козельск вначале февраля. «Мне сказали – у нас время на обработку документов две недели. Но уже идет третья. Я говорю им – всего две блокадницы в районе, пойдите навстречу, сделайте все за два-три дня! Человек без пенсии живет пятый месяц. Пожимают плечами».
В других учреждениях не лучше. «Я всем еще в октябре ходила и говорила, что в районе теперь живет пожилая блокадница. Но в центре соцобслуживания – реакции никакой. В совете ветеранов тоже самое. И везде – ноль. Даже никто не звонит», — продолжает недоумевать Сара Рахимжановна. В районной поликлинике, по словам Одеговых, им тоже не особо обрадовались. «Ни фига себе подстава» — были слова сотрудницы регистратуры, — вспоминает сноха, — в итоге нам сказали, самостоятельно договариваться сначала с людьми в очереди, а потом с врачом, чтобы он нас принял».
После нашей встречи с Людмилой Ивановной, мы попытались дозвониться до руководства районного управления пенсионного фонда. Не смогли. Зато по личным телефонам дозвонились чиновники районной администрации – мы попросили их взять ситуацию на контроль. На следующий день из пенсионного фонда нам позвонила заместитель начальника Ольга Нефедова и уверила, что уже разбирается в данной истории, что проверит, почему и по чьей вине так долго блокадница не могла получить свои деньги, наконец, Нефедова сообщила, что пенсия придет Одеговой «на следующей неделе». Мы в свою очередь объяснили, что еще неделя ожидания это слишком много и нам придется вынести эту историю в федеральные СМИ. Через час нам снова позвонили из управления, на этот раз со словами: «пенсию Одегова получит уже завтра».
И действительно – получила. Со слезами на глазах сама блокадница и ее сноха благодарили нас по телефону. «Вы нас защитили», — сказали они.
Оставим пока эту историю без оценок работы перечисленных (и не перечисленных) в этом материале ведомств. Вполне допускаем, что во всем виноват человеческий фактор – кто-то что-то не понял, кого-то не услышал, вовремя не сделал, не смог сделать и так далее. Также мы надеемся, ответственные лица видят и понимают — что равнодушие пустило свои метастазы там, где ему не место, и бороться с этим нужно незамедлительно и жестко. Для нас же важно, что о блокаднице теперь узнали все, кому нужно было узнать. Но на этом наша работа не заканчивается — мы будем следить за тем, как складываются отношения Одеговой с теми, от кого зависит ее жизнь (и если что-то будет не так, мы вынесем информацию с этих полос на полосы столичных СМИ).
В следующих цветных номерах нашей газеты читайте воспоминания Людмилы Ивановны о блокадном детстве, о тяжелой женской судьбе, о жизни рядом с теми, кто приводит на профашистские марши своих детей и еще о многом, что, верим, не оставит вас равнодушными.
Максим Васюнов
