Приблизившись к солидному – да что там скрывать – старческому возрасту, все чаще обращаешься в прошлое, которое сегодня кажется тебе хотя и далеким, но, как поется в известной песне о крылатых качелях, не жестоким, а прекрасным.
Не случайно, шутят старики, тогда и девушки были красивее. И трава – зеленее.
Конечно, девушки и сегодня красивы. И прекрасны. В старости вообще все женщины кажутся одинаково красивыми. Не знаю только, какого мнения относительно мужчин на этот счет у женщин.
Впрочем, сегодня я хочу рассказать немного о другом – о шефской помощи нашим дорогим колхозам и совхозам. Что это такое, объяснять, наверное, не надо. У многих из нас она, эта помощь, по-прежнему жива в памяти. Но нашим детям напоминать об этом необходимо. Это яркая, значимая страница в нашей жизни, часть истории нашей страны.
Каждый из нас, начиная, наверное, с класса третьего-четвертого, уже включался в эту шефскую работу. Начиналась она обычно в сентябре и продолжалась до снегопадов. Работу школьники выполняли разную. У нас, в Козельском районе, это уборка картофеля, свеклы. В частности, в моей Березичской средней школе ученическая производственная бригада заготавливала свеклу на площади 20 гектаров. Перебросать выкопанную свеклу на этой площади в тракторные тележки – задача не из легких. Но мы с ней справлялись, и колхоз имени Орджоникидзе благодарил нас – снабжал школьную столовую всю зиму и мясом, и овощами. Курировал эту работу председатель профкома колхоза – Солдатов Анатолий Петрович. В Смоленской области, где я учился, наша Каменская восьмилетняя школа на поле в Смогирях вязала в снопы и ставила «в бабки» небольшие стожки, лен. Руки от этой операции трескались и болели, перчаток у нас не было. Но мы не огорчались и не скучали. К работе все мы, деревенские мальчишки и девчонки, были привычные.
В школе у нас была своя кроликоферма. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев настойчиво внедрял в школы кроликов, как в колхозы и совхозы – кукурузу. За каждым колхозным двором закреплялась тогда определенная площадь посеянной кукурузы. Ее приходилось в летнее время периодически «протяпывать», пропалывать от сорняков, чтобы потом сдать колхозному бригадиру уже выросшей, с хорошими, зрелыми початками, похожими на те, которые показывал Хрущеву в Америке миллионер Гарст. Да и урожай зеленой массы кукуруза тогда давала неплохой. Вот только сажать ее начали у нас в стране и далеко на севере, где ей, конечно, не место. При этом сажали кукурузу часто в ущерб другим, не менее важным зерновым культурам. Что-то похожее произошло – только позже – с борщевиком. Кто-то «кукарекнул» из заграницы, что борщевик – ценнейший корм для скота, и наш колхоз «Россия» раньше всех стал культивировать эту культуру, от которой сегодня не знаем, как избавиться и за какие деньги. А нам, догоняя Америку, приходилось и свое молоко от коровы сдавать на колхозную сыроварню. Сыроварня находилась в полукилометре от дома. Я каждый день брал трехлитровый бидон с молоком и шагал туда. Банок с закрывающимися крышками тогда не было, на велосипеде молоко расплескивалось, приходилось вести двухколесный транспорт пешком. Лаборант измерял жирность. Если ниже, то в зачет шло меньшее количество молока. За год нужно было сдать не менее 800 килограммов – кажется, по 8 копеек за литр. Вроде копейки, но в колхозах тогда зарплату выдавали не деньгами, а надо было школьнику купить и брюки, и ботинки, и сапоги. Портфели были у всех тряпочными, сшитыми из материи. И с завистью мы смотрели на тех, кто носил учебники в военных планшетах-сумках, которые им доставались от старших, пришедших из армии. А вот если молока не сдашь, не получишь участок для косьбы на собственную корову. Или дадут где-нибудь на неудобьях, в болоте осоку косить.
А в целом работа в колхозах в школьные и институтские годы вспоминается с улыбкой. И несмотря на то, что картошку – в частности, в 1966 году в Ферзиковском районе, в деревне Сугонове – приходилось выбирать уже чуть ли не из-под снега, время это было замечательно романтическое, время хорошей дружбы и любви. Сугоново запомнилось еще и потому, что летели мы туда на маленьком самолете и приземлились прямо на колхозном аэродроме. Мяса и молока нам выделяли достаточно, и мы не голодовали, жили весело. По вечерам устраивали танцы. Я играл на баяне, девушки с удовольствием составляли компанию, мы танцевали, пели, вместе обедали и ужинали. Помню один казусный случай. Вечером пошли на ферму за молоком. Назад шли с большим бидоном, решили сократить путь, пошли прямо за фермой к своему сарайчику, где ночевали юноши. Девчата жили на квартире у одной колхозницы. Шли почти вплотную к ферме, и я неожиданно провалился в глубокую отстойную навозную яму. Провалился основательно, более, чем по пояс. Друзья быстро помогли выбраться, и мы побежали к колхозному, начинающему замерзать пруду, где обычно плескались деревенские утки. Я сразу бросился в воду, затем товарищи принесли мне сменную одежду. Мы выпили тогда по стакану чая или чего покрепче – и ничего. Никакой пневмонии и простуды. Правда, потом пришлось идти дополнительно в баню, которую нам устроил местный председатель колхоза.
Для интереса могу добавить, что с сыном этого председателя я, спустя более, чем пятьдесят лет, лежал в одной палате в больнице в Анненках в Калуге. Так сложилась судьба.
Тогда же я потерял хорошую школьную подругу, но зато нашел себе другую, позднее ставшую моей верной и любимой женой.
Спали мы, как я уже говорил, в сарайчике. В матрасы набрали свежего пахуче-мятного сена, одеяла были большие, ватные. Спали, не раздеваясь. И так – до конца уборки.
II
На лекциях по истории КПСС мы усердно конспектировали Ленина, Маркса, труды наших генсеков. Тогда вышла в свет новая Программа партии. Все мы верили в скорейшее построение коммунизма. Что еще немного, еще чуть-чуть – и догоним, и перегоним Америку по производству мяса и молока на душу населения. Я сам работал в Ярцеве в 9 классе во время производственных занятий на токарном станке ДИП-200. ДИП – это значит «Догнать и перегнать». Правда, дефицит, который начал чувствоваться в магазинах, начинал себя проявлять полупустыми полками, очередями, а затем – талонами. А работа на станке нравилась. Одно время хотел, как герои из популярных тогда фильмов («Девчата», «Карьера Димы Горина», «Высота», «Весна на Заречной улице»), поработать на заводе, а учиться в вечерней школе. Отец не одобрил это решение, и я его послушал. Но верили в скорое наступление «эры светлых годов» все. Отец моего друга Володьки Лысенкова, правда, что-то бурчал себе под нос. Он был, как я понимаю сейчас, крепкий хозяин, хоть и без руки, ампутированной после войны, но мы на это не обращали внимания. Главное, что не деньги правили тогда миром. В почете были книги, знания, учителя, врачи, люди рабочих профессий.
Производственное обучение продолжалось и в моей Шамординской средней школе. Окончив ее, я получил свидетельство тракториста-машиниста третьего класса. Летом, под руководством наставника, сажал кукурузу на Каменском поле по маркерной проволоке. Водительских навыков, правда, я не приобрел, больше за трактор не садился. Да и права мотоциклиста получив, на железном коне не ездил. Кто-то проник тогда в гараж РОНО, где я работал инспектором, утащил аккумулятор, и мотоцикл передали в Подборскую восьмилетнюю школу. А сам я стал ездить до преклонных годов на своем друге-велосипеде. На нем ездил в школу на Мехзаводе, где долгое время работал. Запомнились райкомовские будни хорошими товарищескими отношениями и со своими коллегами по работе, руководителями отделов райисполкома, товарищами по субботникам. В летнее время наступала пора сенокоса. Заготовить не менее 500 килограммов сухого сена – такая ставилась задача каждому работающему в области. И мы, встав рано утром часа в четыре, с косами на машине отправлялись в колхоз имени Орджоникидзе. Косили на неудобьях. Но трава была хорошей. Хорошо косили зав. РОНО Коротков Валентин Иванович, зав. отделом пропаганды и агитации Жарков Анатолий Павлович. Я стоял третьим в ряду, старался не отставать. Навыки косьбы у меня были. Еще в классе пятом я заготавливал сено для своих кроликов: косил клевер для своих белых великанов. Старался изо всех сил и новый прокурор района, Кокухин Павел Михайлович. Это был веселый, энергичный молодой мужчина, живший рядом с нами на улице Кутузова. Но вот получалось у него не очень. Косы трещали и ломались. За смену он ломал две-три косы.
— Древко непрочное, — жаловался он.
Каково было наше удивление, когда нам с Сосенского завода НИИАП (научно-исследовательский институт автоматики и приборостроения) привезли около десятка новых кос, но с древком из металла. Сама коса была накрепко к нему приварена!
— Теперь косье не сломается, — сказал довольный Кокухин.
Но через час не мог взять в руки косу – мозоли.
— Крестьяне знали, как делать косу без сварки, — говорили мы, посмеиваясь, прокурору.
После этого Павел Михайлович косил не торопясь, не нажимая на ручку.
А часов в десять каждый из нас был на своей работе. Часов в семь-восемь вечера я ложился спать, чтобы в четыре утра быть снова на ногах и готовым к поездке в колхоз.
В колхозе имени Орджоникидзе мы «шефствовали» также и в бытность моей работы в РОНО. Приезжали на бурты картофеля и выбирали оттуда картошку на посадку. Огорчало, что часть картошки была безнадежно испорченной, замерзшей, слякотной. Иногда бурты были потревожены голодными кабанами, полуразрытыми , и тогда такой испорченной картошки было значительно больше.
Помню, как в связи с этим сокрушалась бригадир колхоза Шкодина Варвара Васильевна, корила и себя и сторожей, ответственных за этот участок работы. Запомнился также председатель этого колхоза – улыбчивый, деятельный Митрошин Михаил Ильич. Позднее он чем-то не угодил начальству и, несмотря на свои заслуги и награды, был отстранен от работы, попал в заключение. Многие искренне сожалели об этом. А секретарь парткома колхоза Изотов Николай Федорович прямо сказал мне: «Митрошина съели его недоброжелатели и подхалимы, готовые по первому звонку свыше не пожалеть не только Митрошина, но и родную мать».
Тогда не посадить могли только бездельника. А когда существовал тотальный дефицит строительных материалов, низкие расценки на проведение строительных работ, некоторый перерасход средств был неизбежен. Я отлично помню, как рабочие отказывались выполнить ту или иную работу в школе, хотя необходимость в ней была огромной, но нехватка средств не позволяла эти работы сделать. Правда, мое депутатство в городской Думе, хорошие отношения с главами администраций и зав. РОНО в какой-то мере помогали решать эти проблемы.
Вообще, тема шефства, субботников, трудовых десантов – значимая и увлекательная страница жизни многих людей. Каждый, наверное, сможет рассказать о себе, о своих товарищах много увлекательного и полезного для нашей молодежи, которая сегодня в не меньшей степени своим волонтерским движением делает нужное и полезное дело. А их рассказы о сегодняшних буднях, помощи людям старшего возраста так же будут интересны нам. Так что давайте общаться, друзья! Тем более, районная газета с удовольствием предоставляет свои площадки для наших материалов.
Н. Андреев
Ваш комментарий будет первым