В день вывода войск из Афганистана козельчанин – бывший миномётчик Тарасов – поделился сокровенными воспоминаниями о первых днях той войны
«Убьёте за то, что под знаком машину поставила?» — пошутив, спросила я бородатого дворника, подошедшего ко мне из-за угла районной администрации. «Я в своё время уже убил тех, кого надо, — ответил мужчина и на мой немой вопрос кивнул головой, — Да, был я там».
То, что Александр Тарасов рассказал мне дальше, заинтересует многих наших читателей. Ведь до этого момента бывший миномётчик хранил молчание 42 года.
Мина в любой момент могла разорваться прямо в стволе
В ноябре 1979-го, отслужив год в Чехословакии, весь его призыв самолётом «Аэрофлота» был доставлен в Узбекистан. Никто из вновь прибывших солдат тогда не знал, что здесь их будут готовить к настоящей войне.
Попав в артиллерию после расформирования, рядовой Тарасов месяц буквально жил на полигоне, отрабатывая тактику стрельбы из миномёта. После его батарее выдали новенькие автомобили ГАЗ-66 и 82-миллиметровое боевое оружие. «Когда взял миномёт в руки и начал его протирать, то присмотрелся и глазам своим не поверил – 1943-й год выпуска! Мы ужас как все боялись – мина в любой момент могла разорваться прямо в стволе. При нас такие случаи уже были», — вспоминает Александр Алексеевич. Но выбора не было, поэтому всю свою войну он прошёл с боевым «товарищем», на счёту которого наверняка было немало убитых немецких фашистов, но душманов оказалось намного больше.
Конец декабря 1979-го года. Батарея Тарасова готовилась одной из первой среди войск войти в Афганистан. После формирования колонны командир по фамилии Махонь выстроил всех солдат, что-то проговорил про международный империализм, но фразу «Сколько вас я сюда привёз, столько же должен отправить на Родину» Александр Алексеевич запомнил на всю оставшуюся жизнь. Капитан сдержал своё слово: за год боевых действий на территории Афганистана потерь в подразделении не было.
В полдень колонна автомобилей и бронетехники двинулась в сторону границы, остановившись у понтонного моста через Амударью. Слева от понтонов стояли опоры ещё недостроенного моста. Позже Александр Алексеевич увидит его в телевизионном репортаже о выводе последней воинской части из Афганистана…
«Клали их запястья на подоконник и отрубали у нас на глазах…»
Оказавшись на другом берегу, колонна двинулась по извилистому серпантину горной дороги в сторону Кабула, на улицах которого Тарасову и его товарищам предстояло принять первое боевое крещение. «Впереди нас шёл спецназ – группа «Альфа». Накануне ночью 29-го декабря ребята штурмом взяли дворец Амина, что стало решающим фактором в полном захвате Кабула,— вспоминает Александр Алексеевич. — Но душманов в городе оставалось ещё много, поэтому мы сразу же попали под прицел вражеского огня и вступили в ожесточённый бой… 42 года с того момента прошло, а я всё помню».
Прошло три месяца, прежде чем выстрелы в столице Афганистана стихли, и батарею козельчанина перебросили на юг страны для выполнения очередной боевой операции. Двинувшись в путь в сторону перевала Саланг, в одном из поселений советские миномётчики услышали выстрелы. Через несколько минут, оказавшись на месте, выяснилось, что духи захватили здание детского сада, внутри которого находились 85 ребятишек. «Маленьких заложников они загнали на второй этаж. А наши бойцы, лёжа на земле, вели с захватчиками переговоры: просили отпустить детей, а террористы требовали прекратить огонь. Наши отвечали, что пока не отпустят – стрелять не прекратят. То, что было дальше, повергло в шок всех: духи подводили детей к окнам, клали их запястья на подоконник и отрубали у нас на глазах… Снайпер вовремя выстрелил – хорошо парень отработал! Мы начали штурм и всех маленьких заложников освободили за считанные минуты. После снова двинулись на Саланг», — на выдохе произнёс Александр Алексеевич.
Голод, вши, «груз 200»
Саланг – самый высокогорный перевал мира. В будущем для воюющего Афганистана он станет «дорогой жизни». Именно по этой трассе главным образом доставлялись грузы из СССР в Афганистан: боеприпасы, продовольствие, гуманитарка…
Через перевал добравшись до места выполнения будущей операции, Тарасов и его товарищи ждали колонну с питанием и боеприпасами. Работёнку предстояло выполнить непростую – всего должно было быть в достатке. «Дорога Саланга идёт серпантином. К тому же с одной стороны вплотную подступают скалы, с другой – пропасть. Так вот, на одном таком отрезке наша долгожданная колонна попала под обстрел. Помню, мы тогда удивились хитрому ходу душманов – подбили «голову» и «хвост». Пацаны наши оказались в ловушке… да так там и полегли. А мы остались безо всего», — говорит Тарасов.
Через неделю, съев все продуктовые запасы, солдаты оголодали и начали думать о пропитании. Сухопутных крабов, что в той местности было полным полно, употреблять в пищу было строго-настрого запрещено. Якобы все они были пропитаны американской радиоактивной отравой. Но голод не тётка, и общим голосованием приняли решение выехать на плато, устроив там охоту на местную дичь. «Помню, как подстрелили одного варана размером с крокодила. Ну, съели», —смеётся Александр Алексеевич.
«Кормить вшей на фронте» – отнюдь не крылатое выражение. В Афгане Тарасову и его товарищам пришлось бороться не только с душманами, но и с менее заметным противником, который доставил немало проблем. «Мы давно не мылись, вши замучили, и надо было от них как-то избавляться. Смачивали форму в солярке, взятой у танкистов – не помогло. Тогда ребята попросили, чтобы я сходил к вертолётчикам и взял у них керосин. Вдруг поможет? Подошёл на площадку – и остолбенел: метров на 300 – сплошные гробы! У солдатика, что с автогеном в руках стоял, спрашиваю, мол, чего ты тут делаешь? Он: “Подожди, металл кончился, чтоб запаивать”. Я уже когда с ведром керосина вернулся, парням рассказал, что творится у вертолётчиков – к ряду одни цинковые гробы: одни с окошечками, другие – сплошь запаянные».
Так, миномётчик Александр Тарасов в первые дни войны своими глазами увидел смертельный масштаб афганского излома. После, вернувшись на Родину, он, слушая по радио бравые отчёты военнокомандующих чиновников, молчал и продолжал носить в своей памяти ту страшную картину.
«Пацанов-то калечило сильно, — продолжает мой герой. — Приходилось их спасать, доставать, волоком тащить, перебинтовывать. Был случай во время очередной операции, когда солдат вперёд побежал. В этот момент разорвался то ли снаряд, то ли мина – парнишке этому отсекло голову, а он ещё метров пять бежал. Кровь текла вёдрами. Поначалу я каждую смерть переживал, но потом научился включать в голове блокировку и действовать на автомате».
А что касается невредимости самого рядового Тарасова, так в этом ему, как он сам говорит, Бог помог. И к Нему Александр Алексеевич вскоре пришёл и вот уже почти 30 лет трудится при храмах Козельска. Все знакомые Тарасова давно привыкли видеть его с молитвословом в руках. Молится он и за души тех, кто не вернулся с Афгана.
Военная тайна
«Кстати, когда пошёл к вертолётчикам за керосином, чтобы от вшей избавиться, видел не только «груз 200», — немного отойдя от негативных воспоминаний, продолжает свой монолог Александр Алексеевич. — Напротив гробов стояли «Нивы», задние сидения которых были заняты необычными пассажирами – небольшими миномётиками. У наших миномётов калибр ствола был 82-го миллиметра, а те…. Даже не знаю. В общем, это был автоматический самоходный миномёт Градова «Василёк», за который, когда увольнялся, подписывал документ о неразглашении.
Александр Тарасов с особым смаком вспоминает о супер-маневренном и скорострельном «Васильке», с виду больше походившим не на цветок, а на пушку «сорокапятку». Тогда он поразил молодого миномётчика тем, что стрелял из любых положений кассетами с четырьмя минами – одиночными и очередью. К тому же… Эх, да где за ним угнаться «товарищу» из 43-го!
«Я не увижу больше эти горы…»
Домой мой герой, впрочем, как и все остальные миномётчики, уезжал на месяц позже положенного. Причина проста – не все «учебки» успевали готовить новобранцев к афганской войне…
Но вот он – дембель. Ребят посадили в «хлебовозку» – «Урал», который должен был довезти их до Узбекистана. У Тарасова с собой был армейский фотоальбомчик – запретный груз, за обнаружение которого ему бы точно ничего хорошего не светило. Но на его счастье проверяющий альбом не увидел. «Но, доехав до Термеза, нас снова остановили, и прапорщик, держа в руке проволоку с крючком, засунул его в дугу – туда, где вставляется тент, и достал оттуда шёлковый платок. Кто-то из ребят решил своей маме или девушке привезти из Афгана трофей, за который мы все поплатились: «Урал» разобрали буквально по запчастям, вскрыв даже мотор и коробку передач…»
С той войны Александр Алексеевич привёз не только альбом с фотографиями, но и выученные наизусть стихи неизвестных авторов – таких же солдат-«афганцев»:
За горизонт уходит перевал, а горы здесь – от края и до края.
До облаков могу рукой достать. Зачем я здесь, страна моя родная?
Уехал вдаль я от полей, от леса русского с берёзкой. В Афганистане понял –
Нет тебя милей. Здесь – каждый смотрит на тебя с угрозой.
Как объяснить, что я – не оккупант, зачем мне их песок и камни?
Прицельно бьёт с дувала автомат, и в девятнадцать погибают парни.
А в сентябре подпишут наш приказ, а в октябре мы двинемся до дому,
Тогда скажу – прощай наш полк, Афганистан. Я не увижу больше эти горы.
Евгения Симонова
Ваш комментарий будет первым