Послесловие к юбилею легендарного педагога, уникального хореографа и просто красивой женщины.
С репетиции – в портал
Танцую всю жизнь. Начала, как и все дети: нас – меня и брата – мама за ручку в свое время привела заниматься танцами. Брата взяли, а я была на галерке – девочек-то всегда много. В итоге я так влюбилась в это дело, что когда мы приходили на репетицию, то мне казалось, что сейчас откроешь дверь – и попадешь в портал. Эта музыка, команды, счет: «Раз, два, три»… все действовало на меня гипнотически. Потом, обучаясь в университете (а это была специальность, совсем не связанная с хореографией) я занималась в танцевальном коллективе. И руководитель этого коллектива иногда говорил мне: «Мальцева, проведи сегодня разминку. Мальцева, проведи экзерсис у станка». Сначала он доверял мне эти моменты, потом я стала позволять себе высказать какое-то… не замечание, конечно, а штрих по танцам. И он со мной соглашался. Он, мой руководитель, который был для меня гуру. Я очень ценила это.
Когда-то я работала библиографом. Но по вечерам, в 17 часов, у меня начинало что-то свербить, мне чего-то не хватало. И я бежала на свои репетиции. Но хотелось попробовать своего. При одной из школ я попросила выделить мне помещения для занятий танцами с учениками. В школах обычно не хватает таких людей, которые на добровольной основе могут заниматься с детьми.
Смена места и стиля
Я из Кишинева. Когда приехала сюда, в Россию, поняла, что мне нужно уходить от стиля, который был характерен для того места. Вот так я в 37 лет и попала в колледж культуры в Калуге. Никогда не забуду тот день, когда мы сдавали экзамены: лето, на улице жара…В аудитории, где мы сдавали – 37 градусов, это было жестко. Я тогда подумала: «Вот на этой цифре я и умру». Здесь, в Козельске, я начинала свою деятельность с кружковых занятий в общеобразовательной школе. А потом Геннадий Петрович Меркулов меня пригласил в Подборскую детскую школу искусств. И под его крылом у меня появилось больше возможностей выходить на конкурсы не как кружок, а как коллектив школы.
Я живу в Новом Казачье и очень люблю свой тихий уголок. Когда я приезжаю к внучке в гости в Москву, то понимаю, что я не хочу жить там – суетливо. Я как-то ехала из столицы автобусом, рядом со мной сидела женщина, примерно моих лет. Мы разговорились, я спросила, что ее тянет в Козельск. Она: «Какая-то духовность и намоленность, благодать этих мест». Мне легко ее понять, потому что я утром встаю, подхожу к окну, и передо мной Жиздра и Оптина. Картина действительно благодатная. Очень люблю бассейн, я там отдыхаю. Летом – вожусь на огороде. Но только в том случае, если мама перед прополкой мне объяснит: «Это – сорняк, а вот это – то, что нужно». Цветы ведь тоже требуют ответственности. Как и животные. У меня сейчас на воспитании семь подброшенных котят. Они выросли – спасенные, красивые. Кого-то удается пристроить. У меня муж занимается сваркой, так вот у нас на воротах металлический кот его работы. Люди, наверное, думают, что у нас приют, вот и подкидывают животных.
Ребята, какая у нас еще есть память, кроме той, что у нас в голове? Нет, не плохая! Вот, правильно: мышечная. И под музыку: ножка – перекат, ножка – перекат. Группировка! Солнышко! Раз, два, три! Мишка идет – сделали! Сели!.. Шпагат. Березка – упали! Сели, кач-кач, перекач! Колесо, смелее! Ручки, с правой! Теперь левая! Часики – теперь побежали!
Танец – это маленький рассказ
Хореография – это такой вид деятельности, где учиться нужно всегда. Не только задаешь ребенку движения: «Раз – два – три, построились!», ты еще должен быть и актером, и режиссером, и постановщиком. Как правильно выбрать мелодию, чтобы она нашла отклик у зрителей? Как на нее наложить танцевальную лексику движения, чтобы было удобоваримо для детей, чтобы зрителям интересно было смотреть на сцену? Я всегда говорю детям, что танец – это маленький рассказ: «Как мы его поведаем, так он и дойдет до зрителя».
Чтобы была красота, нужно пройти через такие тернии… Я говорю детям: «Когда вы выступаете хорошо, то хлопают вам. А когда плохо, то говорят, что я – плохой руководитель. На сцене добивайтесь аплодисментов, тогда мы все будем хорошие». С возрастом я научилась не переходить грань между «муси-пуси» и железной дисциплиной, держусь ровно посередине. Это не только обучение танцам, но и воспитание. Главный девиз, когда я сажаю детей на шпагат, растяжку, что они должны говорить? «Я немножко потерплю!». И неважно, что они даже еще не все это правильно выговаривают – это вкладываешь в них, и они получают радость от собственных достижений. Элементарное колесо они делают уже с легкостью, даже эти кнопы. Но! – через девиз. Без требовательности и строгости не прокатит.
Самая большая трудность – работа с родителями. Бывает, говоришь маме, что ее ребенку хореография противопоказана. А мне в ответ: «Тогда пойдем к другому педагогу». Именно так, через обиду. Я не люблю с людьми расставаться вот так, на разрыв. Я, впервые видя человека, воспринимаю его всегда со знаком плюс. И, соответственно, хочу, чтобы и меня так же воспринимали. Я никогда не ругаю детей, я пытаюсь расшифровать им, как следовало бы правильно делать. Ребенок вообще ничего не обязан. Никому. Пытаюсь и родителям это объяснять. Бывает, на репетициях – чаще у девочек – проскакивают слезы. Поступаю так: говорю ученику, чтобы он проревелся, а потом рассказал, что случилось. И если причина веская – пусть плачет дальше. Ну а пока ребенок проговорится, у него все перегорает и уже кажется пустяком. Самое приятное после тренировки, когда вижу блестящие глаза детей. И понимаю: урок удался.
Приготовились, смотрим в зеркало: шея у нас длинная, спина прямая, а лицо какое должно быть? Да, правильно: доброе! Армейский прыжок! Так, хорошо. Руки в сторону, они должны быть твердые. Смотрите: могу на них нажать, а они – ни с места. Встали, бежим, заглядываем в книгу, зрители должны понять, что вам это очень интересно. Нет, не верю. Больше заинтересованности! Представьте, что это не простая книга, а 3D. Вот, теперь хорошо!
Конкуренция – это хорошо
Учимся не только танцевать, а еще и правилам поведения за кулисами: «Выглядывать нельзя! Разговаривать за кулисами – нельзя! Нельзя прикасаться к занавесу!». Все это перед концертом мы с малышами повторяем и… все всегда нарушаем. Зато у старших этого нет – они знают, маленьких подтягивают. Учу дружбе между собой, потому что в танцевальной творческой среде бывает нездоровая конкуренция. Конкуренция – это хорошо. Но нездоровая – плохо. Это когда один ребенок хочет быть солистом, а появляется второй – на случай, если первый заболеет. И начинается вредительство: спрятать туфельки, что-то из одежды, фрагмент костюма. Но в моем коллективе этого нет.
Всегда с болью воспринимаю, когда уходит ребенок, в которого много вложено. Вот в этом году пришла талантливая девочка. О том, что у нее способности, она и ее мама сами не знали. Ее привели для того, чтобы скорректировать вес. А у девчонки данные просто великолепные, они просто были скрыты за теми пампушками, которыми пичкали ребенка в семье. Природные растяжка, красота, подача – она воспринимала все на лету. Много лет я наблюдаю, когда полненькие девочки превращаются в прекрасных танцоров. У них растяжка изначально лучше – это срабатывает физиология. Они садятся на любой шпагат – легко и красиво. Проходила эта девочка на тренировки полгода, потом ее мама пришла и сказала мне, что все, больше ходить дочка не будет: «Нам это тяжело». В никуда ушла. Это понятно, что один ушел, а десять придут, но я не могу с таким смиряться.
Хореограф и подмастерье
В прошлом году у меня была группка девочек – они работали на пуантах. Она продержалась где-то полтора года, мы даже на конкурс съездили. Но пандемия сделала свое дело – мои балерины так «припухли» к концу самоизоляции, что на пуанты встать не смогли. Плюс еще все было долго закрыто, а танцор быстро выходит из формы.
Я давно уже перешла в стилизацию народного танца. Это удобно: дешевле по костюмам, можно включить свою фантазию… И самое главное – оно работает. Стилизация позволяет изменить длину костюма, потом моделируешь старые народные движения каким-то штрихом, в итоге получается легче все рассказать, больше динамики. Бывает, идея для танца приходит в голову совсем неожиданно. Тогда делаю запись – чтобы не забыть. Я сама разрабатываю костюмы. Помню, в Москве был мастер-класс, и один ведущий танцор заметил, что мы не хореографы, а что-то вроде подмастерьев. Ведь, по его словам, хореограф должен заниматься чисто постановкой. Костюмер – костюмами, режиссер – режиссурой. А тут же – три в одном. И причем не с одним составом. Тут 5 классов, плюс те, кто выпустился, но хочет танцевать дальше. Плюс еще те, кого надо подготовить. И я еду Калугу закупать тоннами ткань. Хорошо, что продавцы там уже меня знают. А еще мне очень повезло с портнихами. Я говорю, что мне надо на выходе и что я могу купить, а они мне уже советуют, как все это совместить. Еще муж мне помогает с костюмами. Как-то нужно было в номере, чтобы маска держалась на палочке. И он всю ночь сидел, делал. Очень аккуратно и красиво получилось.
Делаем лодочку, фиксируем! Лодка должна быть крепкой! Смотрите: я купила такую лодку, поднимаю ее, а она не меняет формы. Да, так. Складываем хвостик! Теперь в норку! Да, хорошо! Сели, хвостик – норка! Смотрим на себя, помним: нос – зеркало! Наблюдаем за движениями. И не забываем: лицо у нас – доброе!
Проверенная временем
А еще я постоянно учусь сама. Езжу в Москву на мастер-классы – раньше это было два раза в год. В прошлом – не ездила совсем.
Один из моих бывших учеников (сейчас он подполковник) как-то нашел меня, сказал, что хочет меня увидеть. Мы встретились. Это было удивительно: из того ребенка вырос такой дядя! Рассказал, что ему пригодился диплом хореографии, который он получил у нас в школе искусств: он стал решающим «козырем» дополнительных баллов при поступлении. Меня трогает до глубины души, когда бывшие ученики меня находят спустя много лет. Я благодарна им, когда они приводят ко мне учиться своих детей. Значит, доверяют: проверена временем.
Ребята, все молодцы сегодня! Давайте мы с вами скажем друг другу спасибо. Ну все, до следующей тренировки, я жду вас!
Подготовила Анастасия Королева
Фото: Валентина Батурина
Ваш комментарий будет первым