Вопрос 1.
– Отец Николай, хотелось бы начать наше интервью с вопросов биографических, и так как номер у нас рождественский, то я попрошу вас вспомнить о первом осознанном и осмысленном Рождестве в вашей жизни или рассказать о том Рождестве, которое по каким-то причинам более всего помнится.
– Я крестился в 10 лет, и поскольку все мое детство прошло в Белоруссии, то там же прошло мое первое осознанное Рождество. Вместе с моим духовным отцом и дядей, у меня три дяди игумена и две сестры монахини. И то Рождество, что запомнилось мне очень, было в Свято-Успенском Жировицком монастыре. Незабываемо. Еще Рождество, которое я запомнил, это конечно первое Рождество на приходе в 9-м году, когда мы встречали Его, по сути дела, в разрушенном храме. Литургия еще не служилась, храм тогда только начал восстанавливаться, купол был пробит, дверей, полов, окон не было еще. И вот продуваемые всеми ветрами, вместе со снегом мы с прихожанами молились.
Вопрос 2.
– Вы сказали, что росли в Белоруссии, а как вы оказались в Товарково, да еще в такое сложное время?
– Когда я пришел с армии в 87-м году, служил я в Архангельской области в ракетных войсках стратегического назначения, мой духовный отец, игумен Власий (Амелькович), который здравствует и поныне, благословил меня переехать в Калугу и идти в кафедральный собор, благословил служить и посвятить свою жизнь Богу. И уже после женитьбы в 88-м году я поехал в Калугу и устроился псаломщиком, алтарником, в Георгиевский кафедральный собор. В то время было только два действующих храма – Георгиевский и Никольский, и вот начал свое служение там, и буквально через короткий отрезок времени на кафедру был назначен тогда еще архиепископ Калужский и Боровский Климент. И владыка сразу меня рукоположил в дьяконский чин, а через месяц – в священнический, поскольку была острая нужда в священниках, начали возвращать разрушенные храмы. Так я оказался в России, в Калуге.
Вопрос 3.
– Отец Николай, храм Рождества Христова, который вы восстанавливали, сегодня одна из калужских православных жемчужин. И понятно, что восстанавливать было нелегко, и говорить об этом можно долго. Но мы хотим вас попросить вспомнить, быть может, о самом трудном моменте или периоде тех лет, когда храм поднимался из руин. И главное – как удалось пережить, преодолеть те сложности, что возникали?
– В начале 91-го года меня привез сюда владыка, на собрание жителей поселка Товарково. И люди изъявили желание восстановить красивый разрушенный храм на берегу Угры, и после этого собрания владыка сказал мне, молодому тогда, только рукоположенному священнику: «Отец Николай, желаю, чтобы взялся ты за это дело». И с того года началось возрождение храма. А сложностей было много. Ведь руинированный храм стоял вдали от населенного пункта, электричество не было подведено – его вообще не было нигде поблизости, газа не было, воды – тоже. Поэтому возрождение храма надо было начинать с того, чтобы протянуть к нему электричество, и мы как-то сумели с местными властями договориться, протянули высоковольтную линию в 10 тысяч вольт! Вообще, такой беспрецедентный случай, ведь до поселка почти пять километров. Еще один момент был весьма непростой: поскольку автомобильный мост и дорога к храму были в стороне, надо было те же пять километров добираться, мы решили построить пешеходный мост, подвесной, с поселка – прямо к храму. И это была эпопея сложная! Пришлось побегать по директорам местным, изготовить самим техпроект, всю техническую документацию, доставать дефицитные в то время сваи из гранитного щебня, мостовые такие, строить… Это была грандиозная стройка! Вот, пожалуй, самые сложные моменты, с которыми мы столкнулись вначале, начинать всегда тяжелее всего. А потом потихоньку, когда уже начал образовываться приход и люди узнали священника, священник – людей, все пошло как-то веселее.
К тому же в наших краях пребывает икона Божией Матери Ломовская. Она названа так, потому что была разломана на две части. Явилась икона как раз напротив нашего храма на реке Угре, плыла по течению, остановилась – и так была обретена. Икона отмечена тем, что по молитвам перед ней многие получали просимое, она стала почитаемой. В нашем храме образ находился с 1906 года, когда храм был освящен, и по 1959-й, когда храм был закрыт. Церковь сначала превратили в турбазу ненадолго. Потом был здесь молокозавод. И в конечном итоге – самое страшное – в храме устроили склад химических удобрений, до 90-го года он здесь оставался. И вот в 1959 году, когда храм закрывали, икону местная община передала в барятинский храм, он никогда не закрывался. И с тех пор икона находится там. После возрождения нашего храма и основания в Барятино девичьей общины владыка Климент принял решение, что почитаемый образ – поскольку он тоже сроднился с барятинским храмом – остается там. У нас в храме находится список с Ломовской иконы, тоже почитаемый.
Вопрос 4.
– Батюшка, снова вернёмся назад, не могу не спросить вас как человека, на глазах которого происходило «Второе Крещение Руси», чем вы объясняете столь массовое резкое повышение градуса веры и потом вдруг теплохладность к Церкви?
– Конечно, однозначного ответа здесь дать нельзя, мы были действительно свидетелями тому, как народ, жаждущий чего-то духовного, пошел массово креститься. Я помню года первые, когда еще молодым священником служение проходил в калужском храме, так по 100, 120, 150 человек иногда на крещении было. Сейчас в это даже с трудом верится. Но это было. А потом подъем духовный ушел в песок. Кто виноват и какие причины? Я думаю, конечно, что мир берет свое. Вместе с этим вторым крещением Руси ведь такие окна овертона открылись с Запада и столько соблазнов потекло! Как говорил Иоанн Богослов и другие святые – Мир тоже ведь соблазняет и тянет людей. И конечно, не снимаем и нашу ответственность. Мы, священники, многого, наверное, не додали, не доделали на ниве Христовой. Потому что, если бы в каждом из нас люди видели такого ревностного пастыря, который действительно жизнь свою положил на служение Богу, я думаю, что этот отток из храмов был бы меньшим.
Вопрос 5.
– К слову о том, что мир берёт своё. Многое сегодня берёт информационный век, или все разговоры о цифровизации надуманные?
– Изобилие информации, в которой тонут люди – это проблема, которую отрицать глупо. Один интернет сколько проблем приносит человеку, не умеющему правильно организовывать жизнь. Хотя, с духовной точки зрения, понятно, что интернет – это тот же город: один, войдя в город, направится в храм, а другой – в кабак. Что внутри нас, туда мы и идем. Но тем не менее, да, изобилие информации, особенно погруженность современного человека в виртуальный мир – это страшная проблема. Страшная. Человек как бы отвергает реальную жизнь, такую красивую и премудрую, которую создал Господь, и погружается в какой-то выдуманный мир и проводит там большую часть своей жизни, особенно молодежь – чего греха таить. Уже в любую свободную минуту, которая выпадает, люди ныряют с головой в этот виртуальный мир. Хотя, по сути дела, это прожигание самого бесценного, не зря святые отцы говорят, что земная жизнь бесценна именно потому, что бесценно наше время. Сказано – временем покупается вечность. Время, которое можно употребить на спасение души, современный человек проводит в бессмысленных брожениях по разным сайтам. Тут еще важно сказать, что современный человек отучился быть наедине с собой, в тишине, человек уже не смотрит внутрь себя – и этому очень сильно способствовало погружение в виртуальную реальность. Поэтому, конечно, с духовной точки зрения, цифровизация, как ее называют сейчас – это просто убийство души, по-другому и не скажешь.
Вопрос 6.
– С другой стороны, сейчас душу можно убить и считая себя православным. Например, нынче модно ездить в паломничества, модно для некоторых, кто-то уже соревнуется, кто больше магнитиков привезет со святых мест. Чем это принципиально лучше проведённых часов ВКонтакте?
– Что касается паломнических поездок, то мои прихожане мое мнение знают на эту тему. Это уже часто не является паломничеством в том изначальном виде, как оно существовало ранее, просто такие комфортные туристические поездки. Поэтому я большого смысла в них не вижу, человека они не делают ни лучше, ни хуже в духовном плане. Можно объездить двести духовных мест, выпить, как отец Дмитрий Смирнов говорил – две тонны святой воды и съесть полторы тонны просфор. Но это все внешнего порядка вещи. Только борьба со страстями и следование за Христом делают человека лучше и чище. Хотя само по себе желание посетить какое-нибудь святое место – оно замечательное и хорошее, почему бы не съездить, но лучше мы от этого не становимся. Особенно это надо понять ревностным прихожанкам, которые забрасывают свои семьи и только путешествуют по паломническим местам. Нет в этом смысла, потому что семейный человек спасается семейными добродетелями.
Вопрос 7.
– Наша газета выходит накануне Рождества Христова. Отец Николай, мы хотим вас попросить поразмышлять на тему, почему именно Рождество в последнее время атакуется и журналистами, и политиками и как в этой ситуации не забыть о смысле праздника? И дайте небольшой совет молодым, как, скажем прямо, не опошлить святки?
– Конечно, Запад уже давно утратил смысл Рождества. Там превратилось это в какой-то шопинг рождественский и поедание жареного гуся с яблоком. Мы видим сегодня, когда западный мир доходит до безумия и уже запрещает к употреблению слово «Рождество», человека западного ввергают в пучину безбожия, а если точнее сказать – в пучину сатанизма. Слава Богу, что у нас дело еще так не обстоит, но тем не менее для большинства наших современников-соотечественников Рождество тоже является поводом для застолья, не больше. И человек не понимает, какое великое духовное событие мы переживаем вновь и вновь. Не зря в тропарях часто поется: днесь церковь торжественно празднует, «днесь» – то есть сегодня. Сегодня переживаем то событие, которое случилось две тысячи лет назад, когда в наш мир ради спасения нас, грешных и недостойных, пришел Богомладенец Христос. Такой парадокс духовный, что Всемогущий Бог является беззащитным младенцем. И даже Божия Матерь вместе с Иосифом Обручником спасается бегством в Египет, потому что Ирод ищет убить Богомладенца. В этом празднике и любовь Бога к человеку, и промысел Божий, и, конечно, радость, и печаль какая-то тоже присутствует, потому что с самого рождения Христа мир этот гнал Его, и Христос прожил очень нелегкую жизнь и окончил ее на Кресте именно за наши грехи, то есть не просто за все человечество, а за грехи каждого из нас. Христос пришел, чтобы искупить нас своими страданиями, и вот это главное – суть праздника мы не должны никогда забывать.
А что касается совета молодежи, то он вытекает из вышесказанного – не превращать святки в разгульное обжорство. В Церкви все премудро устроено: есть время поста, а есть время послабления, радости и праздника. Но этот праздник должен все-таки содержать в себе духовные смыслы. Да, Рождество – это радость, надо радоваться, но в то же время в радости своей молиться. Думаю, это будет самое правильное.
Подготовлено журналистами газет “Козельск” и “Вера молодых”
Ваш комментарий будет первым