Воспоминаниями Лидии Михайловны Гизатуллиной с нами поделилась ее дочь Ольга Позднякова. Она же написала короткое предисловие.
9 мая. Что значит эта дата для меня и моих родных?
Отец – Воротылин Владимир Михайлович, прибавил себе год (было ему 15 лет), и ушёл из Козельска с отцом Михаилом Евлампиевичем, который был врачом. Они прошли всю войну до конца. Всю жизнь после войны для моего отца был один праздник – 9 Мая.
Мама, тогда Авдеева Лидия Михайловна, девчонкой 13-ти лет, вместе с другими сверстницами расчищали аэродром в д.Хатенка (Козельский район), где базировалась легендарная эскадрилья Нормандия-Неман.
Братья мамы:
Василий Михайлович, служил в Новороссийске, ушёл на фронт, попал в плен, был освобождён нашими наступающими войсками. Его будущая жена – Мария, вместе с мамой расчищала взлётные полосы аэродрома в д. Хатенка.
Николай Михайлович – весной 1941 г. закончил артиллерийское училище в Сталиногорске, по окончанию его перевели в г. Молодечно (Западная граница Белоруссии). Погиб в первые дни войны. До сих пор не знаем, похоронен ли и где.
Старшая сестра – Авдеева Наталья Михайловна, ушла с войсками из Козельска, прошла до Берлина. Награждена медалью «За взятие Кенигсберга». Она ушла вместе с о своей двоюродной сестрой Ниловой Ниной Захаровной, также имеющей награды.
Двоюродный брат мамы – Гуреев Владимир, воевал, дошёл до Берлина, вернулся живым.
Муж средней сестры мамы, Авдеевой Марии Михайловны – Авдеев А.З. (они были однофамильцы), ушёл на фронт с первых дней войны. Он погиб.
Это только перечисление. За каждым стоит трудная и достойная жизнь.
Дорогие, милые образы! К сожалению, знаю не обо всех родственниках. Сейчас никого из них нет в живых.
2017 год.
За окном падает тихий, хлопьями снег. Долгожданный. Уже прошли и Новый год, и Рождество, и даже Старый Новый год, а морозца и снега не было.
Я разбираю мамины письма, стихи, другие бумаги. В одном конверте лежали уже истёртые листки, исписанными её чётким красивым почерком. Это были черновики её воспоминаний о войне. Мама иногда рассказывала нам о днях войны, пережитых в Козельске. Это были короткие эпизоды, рассказанные, когда мы собирались за столом в самый главный день – День Победы. И как-то я попросила маму записать свои воспоминания о войне. Она мне ничего не сказала. И вот теперь передо мной эти листки, исписанные родным любимым почерком. За всю нелёгкую жизнь у мамы было несколько профессий, но главной всё же оставалась – учитель русского языка и литературы. Передо мной, как живые, встают эти люди и события.
Вот эти воспоминания без купюр и редактирования.
Ольга Позднякова
Воспоминания Лидии Михайловны Гизатуллиной:
«Шёл 1941 год, июнь, война. А мне тогда шёл 14-ый год. Отцу было 54 года. Он работал главным бухгалтером в хлебокомбинате. У него был друг – следователь, с которым они иногда ходили на охоту. У нас, на болотах, недалеко от станции Тупик, было много цапель, аистов, журавлей. Очень редко, но они приносили 1–2 птицы. Вот этот следователь однажды, рано поутру, постучал к нам в окно и вызвал папу. Он ему тихонько сказал, чтобы мы покинули город, т.к. немцы были уже в Сухиничах. От нашего города Козельска до Сухиничей – 25 километров.
Мы покинули город, и ушли к родственникам отца в деревню Хатенка. Там мы пробыли 4 недели. И услышали, что сказали такие же беженцы как мы, о том, что в городе никого нет. И мы возвратились в город. По дороге мы не встретили ни своих, ни немцев.
Хочу вернуться к тому, как мы уходили из города. Все дороги были заняты нашими отступающими войсками, шла тяжёлая артиллерия, шли красноармейцы, конная армия. Всё стягивалось к столице нашей Родины – к Москве. Мы могли пройти только по узким тропинкам, т.к. большие дороги все были сплошь заняты отступающими войсками.
Мы обрадовались, что в городе никого нет, вернулись на свою улицу Ворошилова. Встретили соседей: две женщины решили пройтись по городу. И вдруг увидели немцев, которые их не заметили. Они бледные, перепуганные прибежали домой. Жили они рядом с нами. И рассказали, что видели немцев, которые расположились в верхней части города, на самых высоких местах, чердаках и т.д.
Это было 11 октября 1941 года, когда немцы вошли в наш город Козельск.
Мама затопила печку, хотела приготовить покушать, но тут послышались выстрелы, долетели снаряды. Один снаряд угодил в наш дом. Он низкий, но двухэтажный. Мама залила горящие дрова, и мы спустились в подвал. К нам пришли соседи. Начался настоящий кромешный ад. Пули разбивались о кирпичи подвала, снаряды рвались где-то поблизости. В подвале мы просидели всю ночь и утро. Выйти было невозможно. Ужасающий свист снарядов разрывал души. Чуть стало светать, наступило затишье. К нам подошёл красноармеец и тихо сказал: «Мы предупреждали всех, кто остался в городе, чтобы его немедленно покинули, т.к. сейчас опять начнётся бой». Мы побежали мимо разбитых снарядами домов. Пробежали несколько метров, бой начался. Бежали мимо красноармейцев. Они горько говорили друг другу о том, что у них осталось по 3-5 патронов. А нам кричали вслед: «Бегите, быстрее уходите из города». За городом мы свернули в сторону Кудринского большака. Недалеко от города стоял маленький красивый деревянный домик – сторожка колхоза Новое Казачье. Вокруг – стога сена, соломы. Стоял солнечный, тёплый день. Он очень мне запомнился. Из этой сторожки вышел немец. Сапоги его были так начищены, что блестели на солнце. Неся в руке наган и играя им, он подошёл к нам. Нас собралось много, кто хотел убежать от боя в городе. Впереди оказался некий Макаров (бывший зав. парикмахерской). Человек пожилой, многодетный. Позднее его двух дочерей немцы убьют прямо на огороде, где девочки срезали кочаны капусты. Немец снял шапку с него, промямлил что-то вроде «рус солдат». Но у Макарова на голове была прекрасная шевелюра. Немец его спросил: «Кто в городе?». Макаров ответил, что там немцы: «Ваши, ваши солдаты». Мы направились в сторону Кудринского большака, но немец остановил нас, крикнул: «Цурюк» – и показал куда идти. Позднее мы узнали, что по дороге Кудринского большака в лесу стояла их дальнобойная артиллерия, которая и била по городу. Вот почему нас направили в другую сторону, на деревню Потросово. Значит, город с двух сторон окружали немцы. А наша кучка красноармейцев (по слухам около 5 тысяч) отбивалась в самой середине города. Мы опять пришли в деревню Хатенка. Но прожили там дня 3-4. Потом ушли в деревню Вязовая Попелёвского сельсовета. Так как все вещи у нас оставались в городе, мы были вынуждены периодически возвращаться туда. Позднее там оставалась постоянно мама. Мы стали работать в колхозе им. Чапаева. Как-то надо было жить. У папиной племянницы, где мы жили, было пятеро детей. Её муж погиб в финскую войну. Самому старшему было 13 лет. Он во всём помогал матери и младшим братьям и сёстрам. В очередной приход в город мы подзадержались. Наш 2-ой этаж был разбит снарядом, и мы, и ещё 5 семей жили на первом этаже. Спали кому как придётся. Больше на стульях, сколько могло нас вместиться. Позднее там осталось две семьи, а мы перешли рядом к соседям.
Напротив был расположен немецкий штаб. К соседям, где жила и мама, по вечерам приходили немецкие офицеры, засиживались до утра. Они играли в карты на деньги. Однажды, один немец подошёл к маме, показал на самовар. Мама догадалась, что они хотят чай пить. Она поставила самовар, вода вскипела и мама отнесла его немцам. Но через минуту за мамой опять пришёл немецкий офицер. Он сказал: «Матка», – и повёл в комнату, где за столом сидели другие офицеры. Немец разъяснил маме, что она должна им налить чаю и выпить с ними. Мама говорила, что она поняла, что они боялись, как бы я их не отравила. Сидели и ждали, пока мама первой не налила и не выпила чай. Мама ушла, а немцы ещё долго смеялись.
Мы жили около речки. Видели, как на противоположном берегу наши пленные красноармейцы, запряжённые вместо лошадей, возили на телегах воду. Холод, обледенелая дорога, а по ней наши воины скользят, падают, особенно на подъёме. Немцы били их кнутами, когда пленные задерживались или останавливались.
И ещё помню один случай. Наш сосед Филимонов Михаил Акимович пришёл из деревни, что-то взять дома. Немцы тут же ворвались в их дом, схватили его. И крича – «партизан, партизан» – повели в ров за школой, завязали глаза и расстреляли. Позже, когда город освободили, его тело перенесли на кладбище.
А 27 декабря 1941 года наши части скрытно подошли к этому древнему городу и неожиданной атакой заняли его. Немцы готовились отметить Рождество, украшали ёлки. Мы все прятались у нас в подвале. Проехал по улицам на коне немец, но никого из жителей не увидел. Мы с соседями общались через огороды. Верховой уехал не солоно хлебавши. А мы потихоньку стали наблюдать, что же будет дальше. Но вот открылась стрельба. Мы увидели немцев, которые, бросая винтовки, бежали через мост по городу. Позже мы узнали, что наши войска били из пушек, а пехота окружным путём вышла к станции Козельск. Немецкие части были окружены и уничтожены. Наши войска пошли дальше на Сухиничи, на Ульяново и т.д. Под Ульяновом шли жестокие бои. А по Кудринскому большаку пошла кавалерия, дивизия сибиряков. Но немецкие самолёты бомбили беспощадно наши шедшие части. Немцы днём и ночью, скрываясь в облаках, бомбили наш город. Немцы мстили за свои неудачи, за разгром своих частей.
Зима была в эти годы 41-42-го очень суровая, снежная. Мы, молодёжь, каждый день выходили из домов, землянок, чтобы расчищать дороги, аэродром. Но немцы ухитрялись каждый раз «казнить» нас. Немецкие самолёты опускались очень и очень низко и бесконечно строчили из пулемётов по нам. А когда расчищали аэродром, немецкие самолёты стали нас закидывать бомбами. Мы бросились врассыпную, бежали в поле, подальше от аэродрома. Моя подружка Акулова Нюрочка (мы так её все звали), бросилась в самую середину аэродрома и ухватилась за тонкий ствол осины. Позади неё разорвалась бомба и нашей Нюрочки не стало. Очень тяжело вспоминать. Но я до сих пор, как будто это было вчера, вижу. Завернув в чьё-то пальто, положили на сани и отвезли домой. Нетрудно представить, что было с её родителями.
А немцы продолжали всю войну мстить козельчанам. Они беспощадно бомбили наш крошечный городишко. Ночью, осветив всё небо над городом, бросали бомбы, зажигалки. Мы жили поблизости от моста, который при отступлении наши войска повредили, а немцы, сразу, заняв город, отремонтировали. Вот этот мост и старались немцы уничтожить. В одну из бомбёжек попала бомба в дом Каплиных. Были убиты Лиза и Миша. С Мишей я училась с 1 по 6 класс. Он остался бы живым, если бы успели его откопать. Пока откапывали, он истёк кровью и умер. Из нашего 2-х этажного дома (на 2 квартиры) ушло на фронт 8 человек. 4 погибли, 4 вернулись. Из этих четверых уже никого нет в живых.
Я не знаю, как и кто, но те годы войны никогда не забудутся. Мне уже восьмой десяток, но до сих пор хорошо помню и голод, и холод, и страх. Помню, как с топорами в руках и мешками ходили на большак, чтобы рубить коней и питаться кониною. Это горько вспоминать, но это всё было. Вспоминать горько, но как горько писать обо всём. Слёзы душат, и просто стараешься скорее поставить точку.
Всем живущим добрым, хорошим людям желаю здоровья и Мира на этой грешной планете Земля.
Гизатуллина Лидия Михайловна
Ваш комментарий будет первым