Нажмите "Enter" для перехода к содержанию

Вечный зов родной земли

Трогательный и очень нужный всем нам  разговор с бабушкой  Наташей из деревни Клюксы

Мы уже рассказывали, как после небывалого снегопада неравнодушные волонтеры по колено в снегу (а местами – и по пояс) пробирались до жительницы деревни Клюксы – Натальи Сергеевы Фадеевой.

В том «марш-броске» по заснеженному полю участвовали и мы. Тогда же – хоть встреча добровольцев с сельчанкой и была короткой – мы поняли, что перед нами Человек-судьба. Поэтому уже на следующий день вернулись к Наталье Сергеевне, чтобы поговорить с ней о жизни, в которой была и большая любовь, и горькие потери, борьба за здоровье и  уроки смирения; в которой и сейчас трудностей с лихвой, но при этом – ни капли уныния.

«Если б не война, всё по-другому было бы»

Вернулись мы в Клюксы не одни. С нами снова приехали волонтеры. Привезли бабушке Наташе хлеб, макароны, крупы.

Первыми нас встретили собаки. Услышав их звонкий лай, из дома вышла и Наталья Сергеевна.  Наш приход для нее оказался неожиданностью, но хозяйка быстро сориентировалась – засуетилась, пригласила в дом. В деревне гостей не принято держать у порога.

Увидев лежащие на веранде пустые бутылки, один из волонтеров, сотрудник районной администрации Игорь Паршутин предложил сходить за водой:

— Колодец далеко. Покажете, куда идти?

— Под горкой колодец. Дорогу покажу, только вот костыль свой возьму. Ноги болят, трудно ходить стало.

Собрав пустую тару, мужчины стали спускаться вниз к колодцу. За ними пошли и мы.  Откровенный разговор не заставил себя долго ждать.

— Я тут давно живу. В следующем году 50 лет будет. А приехала я из Гусь-Хрустального. Здесь у меня корни большие. До войны мой дядя был председателем колхоза, мама работала зоотехником, а другой дядя был директором Стекольного завода. Началась война.

Они коммунисты все были. Горком козельский подогнал машину. Семья была большая. Погрузили всех моих родственников, директоров-начальников и увезли – кого куда. Всех эвакуировали. Маму дядя со Стекольного завода – звали его Николай Андреевич Катуркин – с собой забрал. В Гусь-Хрустальном его директором завода назначили. Маме квартиру дали. Там я и родилась.

Хорошо, что все мои уехали. Во время войны в деревне немец был. И предатели были. Многих расстреляли.

Если б не война, всё по-другому было бы. Война проклятая всё перевернула, всех раскидала. Кто в Луганск уехал, кто – в Донецк. Теперь связь прервана. Живы ли мои там родственники, не знаю.

«У меня какой-то зов был, что надо ехать в Клюксы»

Навстречу нам по тропинке шли электрики. Наталья Сергеевна прервала свой рассказ, заговорила с ними:

— Здравствуйте! Вы по свету, да? Спасибо, что приехали, не забываете. Свет будет у нас сегодня? Ну слава богу! А то я кашу собакам не доварила.

Поговорив, каждый пошёл в свою сторону. А Наталья Сергеевна продолжила свой рассказ:

— В Клюксы я приехала в 1972-м году в гости к тётушке – бабушке Лизе. Она почти сто лет прожила, в 98 ушла. Знаете, мне тогда какой-то зов был, что надо ехать сюда. Я же могла в отпуск в Луганск уехать, меня родственники туда звали. А я сюда по зову приехала и осталась. Вся деревня удивлялась: молодая девчонка из города в деревню приехала! Здесь встретила красивого парня – Анатолия Васильевича Фадеева, своего Толяныча.  Богатырь был русский. Вот такие плечи! Вот такого роста! Вышла замуж. Родила сына.

Анатолий мой работал в дорожном. Мы жили в Козельске. Поступила ученицей в НИИАП, квартира нужна была. А в деревню мы каждые выходные приезжали, с пятницы. Было своё хозяйство. Сколько здесь народу жило!.. Колхоз был богатый. И библиотека была. Такая красота Мне так нравилось. Это родина моего рода, мои корни.

В НИИАПе я работала термистом с бериллием. Здоровьице подорвала, болезнь меня подкосила. Врач в Обнинске сказал: «Наталья Сергеевна, меняй место жительства». Из Сосенского уехали, квартиру продали. Там бы я не прожила. Со мной кто работал, уже никого в живых нет. А тут воздух, вода лечебная.

«Подошли, ножик к горлу подставили…»

— Толяныч мой трактористом в колхозе стал работать. Вот уже 16 лет как его нет. Ушёл от меня. Его очень Алексей Дмитриевич Володченко уважал. Один раз я поехала на базар – это было в 1997-м году – и Володченко встретила там. Он говорит: «Зачем вы в деревню уехали жить?». Я говорю: «Надо так было, Алексей Дмитриевич». А он: «Пусть Толян возвращается. Колхоз всё равно не поднимет». Я там так и рассмеялась!

А колхоз и правда очень жалко было. Развалили. Разворовали всё жулики. У Толяныча трактор забрали. Подошли, ножик к горлу приставили. Я увидела – и давай его отодвигать: «Толяныч, смирись, пойдём домой. Они тебя ножичком чикнут – и не будет тебя. Я же без тебя одна останусь». Но Господь всё равно его взял к себе.

 Баба Наташа замолчала. О чём-то задумалась. Чтобы продолжить разговор, спрашиваю:

— Не страшно одной жить? Волки приходят?

— И волки, и лисы, и зайчики всё бегают. В начале января следы кабанов заметила. Кабаниха с маленькими ребятишками шла. Собаки всех гоняют. Собаки – мои друзья, товарищи. Они меня охраняют. Телохранители мои.

А страха у меня никакого нет. Рядом со мной теперь молодёжь живёт. Они как первый год домик купили. Ремонтируют. Хлебушка мне привозят. Алёша дорожку к колодцу прочистил. Он юристом работает.

«Какое это счастье, когда воды вдоволь»

— А воздух здесь какой! — снова и снова повторяет  Наталья Сергеевна, будто хочет, чтобы мы полюбили эти места так же, как она. — Меня сын в году 2006-м возил к себе в Москву. Он дальнобойщиком работает. И внук есть – Пашка зовут. Так вот, у них в Москве не дышишь, а грязь впитываешь. Вернулась домой и говорю: «Больше в гости к вам не поеду».

Вот нам бы ещё провели бы водичку. Лет пять тому назад всё ходили по деревне – меряли. Учительница наша, Ольга Шипилина, всё радовалась: «Наташка, у нас скоро вода будет!». А я ей говорю: «Ольга, хоть под старость лет будем с водой. И убраться, и пополоскать, и посуду помыть – не будем экономить». Не дожила Оля. В декабре схоронили.

А недавно перед пургой опять ходили. Я спустилась и спрашиваю: «Мужчины, а вы кто? Представьтесь». «А мы меряем, грунт берём, будем план составлять». «Да вы, что! Вода будет?». «Мы не знаем. Нам велено всё описать». «Ну, работайте с Богом».

Я, наверное, самым счастливым человеком была бы. Какое это счастье, когда воды есть вдоволь. Дождевую воду я в кадку собираю. А зимой натаскиваю на ночь два бака снега. От них в доме холод идёт как от холодильника. А что делать? Я теперь уже не носак воды. Мне воду приносит Серёжа – дальний родственник. Он на той стороне деревни живёт.

«Я себе поблажек не даю»

— Вы знаете, я себе тоже никаких поблажек не даю. Говорю: «Выходи, лопат десять снега покидай». Если б себе давала поблажку, я давно бы в гроб сыграла. Только движение!

Так, за разговором, спустились к колодцу и с полными баклажками вернулись назад.  Уставшие, но счастливые: мужики принесли воду, а я вынесла из этого разговора бесценную мудрость. А еще – урок любви: к жизни, к деревне, к людям. Без этой любви совсем тоскливо было бы жить на селе, куда после снегопада даже не добраться.

Стали прощаться. Наталья Сергеевна всех обняла и говорит:

— Спасибо вам. Видно, Богу было угодно, чтобы вы ко мне приехали. Сам Господь, значит, вас ко мне прислал. Теперь хоть чаю напьюсь, а то экономлю. Впервые голову собакам сварю. Чтобы их накормить, на день три бутылки пятилитровых уходит.

Баба Наташа, окружённая притихшими «телохранителями», ещё долго махала нам вслед рукой.

Ирина Якунина

Поделись с друзьями:

Ваш комментарий будет первым

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

<
Новости
Мы используем cookie-файлы для наилучшего представления нашего сайта. Продолжая пользоваться сайтом, вы соглашаетесь с использованием файлов cookie.
Принять