Ветеран МВД Владимир Петрович Щепилин вспоминает о первых днях войны и о моментах, которые ему, тогда ещё 12-летнему мальчишке, сохранили жизнь
Владимир Николаевич живёт в домике на окраине дачного посёлка, что рядом с Оптиной пустынью. Здесь он занимается огородом, разводит пчёл, подкармливает голубей. В общем, несмотря на свой почтенный возраст – 92 года, с утра до вечера без каких-либо помощников ведёт хозяйство. А по вечерам любит предаться воспоминаниям и под тихий звук телевизора в очередной раз перебирать фотографии: вот – бывшие сослуживцы, вот – любимые и родные люди. А вот – детский дорожный городок, который Щепилин открыл в центре Козельска в далёком 1978-м, за что сразу получил звание майора…
Но чем ближе 22 июня, тем чаще перед глазами Владимира Петровича предстаёт одна и та же картина: раннее утро, он, сидя на своей кровати возле окна, починяет обувку. И вдруг крики соседок: «Шура, война! Немец напал на нас!»
«Лето тогда жаркое выдалось…»
На Старой Казачьей улице ещё остался этот домишка, стоит он справа от дороги. Но в нём уже давно никто не живёт. С него-то и пожелал наш герой начать экскурсию по центру военного Козельска. «После криков вся наша семья высыпалась на улицу, а потом в репродукторе раздался голос диктора, объявившего о войне, — вспоминает Владимир Николаевич. — А мы с ребятнёй бегаем: ну кто знает, что это такое, война? Мы же ничего о ней не представляли».
Козельск продолжал жить – работали колхозы, предприятия. Володька всё также бегал с ребятами на рыбалку, помогал матери по хозяйству, а ещё бегал на базар. «На горе у нас был большой базар – со всего района туда съезжались. Я там водой торговал: в бидончик налью, который у меня до сих пор хранится, кружку захвачу – и бегом туда. Лето тогда жаркое выдалось, пить всем хотелось. Поэтому торг хорошо шёл: кружка – копейка. Глядишь, и заработаю чего».
Казалось тогда Вовке, что война не дойдёт до Козельска. Но внезапно наступивший голод да разговоры о том, что немцы уже близко, заставили мальчишку насторожиться.
«Да не бойтесь, никакого немца здесь не будет!»
Наступил октябрь – тёплый, солнечный. Наши отступали от Козельска, сдавая одну позицию за другой. Минировали мосты и железную дорогу. По приказу партии делали всё, чтобы врагу ничего не досталось.
Было тогда раннее солнечное утро, вспоминает Владимир Петрович. В школу он не пошёл. Значит, это был выходной. Выскочив во двор, увидел высоченного офицера с пистолетом и автоматом. А на шинели его были не привычные шпалы, а кубики… Мальчишка юркнул за ним в дом, за мамкину юбку спрятался и слышит: «Мамаша, можете нам булочек испечь?» Испуганная мама тут же ответила: «Да у меня муки нет. А как думаете, немец придёт до нас? «Да не бойтесь, никакого немца здесь не будет! А муку я вам принесу», — ответил офицер, ушёл и вернулся с вещевым мешком, а в нём – мука.
Ну, делать нечего – надо стряпать. Молоко было, потому что семья держала корову по кличке Ванетка. «Благодаря нашей кормилице, мы войну и пережили, – говорит Владимир Петрович. – Вот только мукой и молоком то дело не закончилось».
— Мне печь топить нечем – дров у нас нет, — тихо промолвила мама.
— А вон забор – оторвите доски, да и дело с концом, — предложил офицер.
— Вы что! Нельзя. Колхоз штраф за это даёт! Меня будут за это судить, — запричитала женщина.
Но офицер уже не слушал, перешёл через дорогу, подошёл к забору и ногами начал ломать доски, одну за другой. В охапку сгрёб и принёс к дому. Мать старшему сыну Васе сказала порубить дрова, а сама начала месить тесто. Офицер, посмотрев на это дело, ушёл.
Булки для диверсанта
“Но через какое-то время по городу разлетелась страшная весть – немцы идут!” — продолжает свой рассказ Владимир Петрович. — А мама уже булок напекла два решета. Но раз наши солдаты отступили, то решила соседских баб ими угостить. Половину раздала, и нам с братьями перепало. Сидим мы, значит, на обочине дороге, жуём. И вдруг с Базарной горы едут немецкие мотоциклисты..»
Наш экскурсовод, показывая на спуск по улице Чкалова, пояснил, что один мотоциклист повернул направо в сторону райкома партии, второй повернул налево – на улицу Большая Советская. А вот третий поехал прямо и остановился возле его дома. «А бабы тут же высыпались на улицу и кричат маме: «Шур, к тебе немцы в гости приехали». К нам в дом пошли два немца. Я за ними нырнул и вижу, что среди непрошенных гостей – тот самый офицер, что муку принёс! Он достаёт тот самый вещевой мешок, туда ему булки мама высыпает, он в ответ: «Спасибо, мамаша». И они уезжают».
Владимир Петрович потом часто подшучивал над мамой, что встречала немца булками. Ну да кто ж знал, что офицер фашистом окажется? Диверсант он был или агент – теперь уже не узнаешь. Ведь речь-то у него была чисто русская.
Таким запомнился Владимиру Щепилину первый день оккупации Козельска. А дальше началась настоящая война…
«Германия вас прощает»
С той поры Старая Казачья переходила из рук в руки – ночью туда приходили наши солдаты, днём свирепствовали немцы. Из домов они выносили всё, что плохо лежит, в перерывах включая совесть: меняли у местных жителей сахар на яйца и молоко, выкрикивая: «Мамка, яйко, млеко…»
«Наших немцы много находили и убивали, доставая зашитые в брюках жетончики, — вспоминает Владимир Петрович. — Они их очень интересовали. Убитых они потом куда-то отвозили или мы их сами втихаря хоронили. Помню, что одного бойца мы с мамой похоронили на своём огороде. А спали мы в погребе, боялись, что будут бомбить. Матрасы, набитые соломой, на картошку расстелем и спим вчетвером – я, братья Саша с Василием и мама. А теперь пойдёмте к бывшему райисполкому».
Наш экскурсовод ведёт нас на главную площадь Козельска, откуда в конце октября 1941-го горожан чуть не угнали в Германию. Здесь, напротив здания комендатуры, где сегодня располагается прокуратура, жандармы собрали сотни козельчан, перед которыми немецкое командование прочитало лекцию о том, как им будет хорошо жить в Германии.
«Мы были заранее предупреждены, что всех погонят в Сухиничи. Мама тогда сказала Васе, чтобы тот сбегал в колхоз за лошадью и телегой, а мы начали собирать всё ценное. Так сделали все, поэтому обоз получился огромный», — вспоминает Владимир Петрович.
Шли по нынешней улице Чкалова, где немцы организовали кладбище для своих. Меся грязь бездорожья, через мост, где молокозавод, повернули направо. Путь был сложный, особенно для стариков. И если кто падал, то раздавалась автоматная очередь, и две огромные овчарки приступали к своим обязанностям: одна хватала за ноги, другая – за шиворот. И – на обочину.
Колонна, не останавливаясь, шла всё дальше. Но, не доходя до пруда, обоз догнал мотоциклист: «Вас возвращают обратно домой, Германия вас прощает. Но если будут попадаться русские партизаны, немедленно сообщайте. За это вам дадут поощрение».
«Мальчик, я из города С..»
Владимир Петрович переводит нас на противоположную сторону Большой Советской и продолжает свой рассказ: «В этом здании был Дом колхозника, на втором этаже которого была гостиница. Во время оккупации там жили немцы. А вот здесь, где сейчас стоит районный дом культуры, были два барака, в которых фашисты держали наших военнопленных, которых захватывали во время боёв. Уже наступили холода, выпал снег, а солдатиков наших держали в одном исподнем, заставляя возить воду в большой бочке на санях из Другуски. Боец наш упадёт, а немец на него ведро воды выливает…»
Мальчишкам тогда волей-неволей приходилось наблюдать за заживо замерзающими советскими бойцами. Тела их потом уносили и хоронили за этими же бараками…
«Один случай мне не забыть никогда. Трудно… Один военнопленный, подняв руку, выкрикнул мне: «Мальчик я из города С…» И прозвучал выстрел, — не может сдержать слёз Владимир Петрович. — Я ж мальцом был… Что за город он мне назвал? Наверное, Смоленск… Ну и потащили солдатики дальше сани с водой. А этот парень так и остался лежать на снегу…»
Встреча с будущим маршалом
Но вот козельчане, наконец, дождались освобождения города. Случилось это уже в конце декабря, когда фашисты вовсю готовились к празднованию Нового года, пригнав к зданию РОНО огромную машину с подарками. Но её пришлось спешно оставить. До того, как в город зашли наши войска, враги заминировали всё, что могли. Ох, и помучились потом наши сапёры, повсюду обнаруживая и обезвреживая сотни мин…
«Но город освободили, и все побежали к перекрёстку. Вот и мы с друзьями туда рванули. Помню, со мной тогда Сашка Кондратьев и Юра Новиков были. Подбежали мы к этой машине с подарками, а там – солдатик. Дал нам каждому по гостинцу – кому шоколад, кому печенье. Так мы и отпраздновали освобождение города», – рассказывает наш герой.
Но случилось в этот день ещё одно важное для 12-летнего Володьки событие – получив подарок, он случайно встретился с командующим рядом армий, войсками Брянского и Воронежского фронтов – будущим маршалом Советского Союза Голиковым. Заприметив шустрого пацанёнка, Филипп Иванович сказал ему: «Ты завтра приходи ко мне, я живу на улице Ленина».
«И вот дня три я ему прислуживал – документ отнести, что-то сделать. А потом он уехал, и встретились мы с ним, спустя много лет в Подборках на конференции, посвящённой легендарной французской эскадрильи «Нормандия-Неман». А я уже в ГАИ работал, – рассказывает Владимир Петрович. – Он говорит, что где-то видел меня. Мы стали вспоминать, и вспомнили! Вот такая у нас была с ним встреча!»
Пескарики, вши и кино
Но война продолжалась, началась карточная система и настоящий голод. Володьке и его товарищам всегда хотелось есть. Поэтому часто наведывались к рыбному магазину, где стояли бочки. «Если килечку найдёшь – съешь, а если нет, то бежишь с вилкой на Другуску. Камушек тихонько отодвинешь, пескарика проткнёшь и в бидончик с водой. Домой прибежишь, почистишь, пожаришь, поешь. А хлеба не было… Но хорошо, что напротив огород был колхозный, куда мы за морковкой да яблоками бегали».
Голод голодом, а учиться надо было. Уроки Володя делал уже затемно, потому что всё домашнее хозяйство было на нём. Мама целыми днями работала в колхозе, старшие братья тоже трудились. А отца у парнишки не стало давно. Умер на заработках в Москве, когда Володе всего три недели исполнилось. Поэтому мальчишка безропотно носил воду, ухаживал за домашней скотиной, стирал, убирал. И только после ужина садился за уроки. Писал при свете зажжённого полена или семивольтовой керосиновой лампы.
Кстати, Владимир Петрович её сумел сохранить, и перед нашей встречей специально почистил: «Вот она светила, а мама командовала, чтобы перед сном все сняли свои рубашки. Затем каждому выдавала кусок бумаги, и начинали искать вшей, гнид, клопов. Каждый вечер перед сном устраивали такой обыск».
Но, несмотря на возложенные взрослые обязанности, Володька умудрялся оставаться пацаном. Встречаясь с друзьями, делился с ними припасённым куском хлеба. те тоже доставали припасённую «добычу». А потом начинались «пряталки», «гудочки», «угадай». Вволю наигравшись, спешили попытать счастье в кинотеатре, где сегодня располагается филиал сбербанка.
«Его директором тогда был Сергей Сергеевич Колесников, который был очень высокого роста – он давал отмашку началу сеанса. А контролёром была Мария Ивановна Киреева, – вспоминает наш рассказчик. – «Тётенька, пропустите», – просили мы её. А она в ответ, мол, мест нет. «Ну, мы постоим», – не унимались мы. «Да меня ругают за это, – отвечала она. – Ладно, мальчик, ты останься, а я тебя, Володя, в следующий раз пропущу». Хорошая женщина была. И фильмов много было хороших – про войну, комедии, киножурналы показывали про работу колхозов и заводов всей страны».
Пора взосления
В 1943-м Володю отправили в артель к мастеру Григорию Ивановичу Сидорову, который научил парня шить тапочки, ремонтировать солдатскую обувь. После начальник военторга Силаев забирал сапожника на фронтовую полосу за Волконское в Ульяново. Там он лазал по блиндажам, искал убитых, оружие, снаряды. «Мы с другими ребятами ставили флажки, а за нами шли солдаты и смотрели что, куда и зачем. Ульяново в оккупации находилось. Так что мы там застряли надолго», – говорит Владимир Петрович.
Окончив сапожное и поисковое дело, повзрослевшего и окрепшего парня в 1948 году отправили в тракторно-механическую школу на курсы тракториста-машиниста широкого профиля. А после была армия, откуда Владимир Щепилин вернулся закалённым бойцом. «Служить довелось в Сарнах Ровенской области, где шли военные действия с украинскими националистами, поэтому, когда направили служить в ГАИ, принял это как должное. Я давно хотел связать свою жизнь с милицией».
Вернувшись с экскурсии по военному Козельску, Владимир Петрович пригласил нас в дом на чашечку чая, за которой мы ещё долго беседовали о его работе в ГАИ, о том, как он в 90-е годы подружился с отцом Илием, а также как правильно ухаживать за пчёлами и дегустировать мёд. Тем было много, но надо было ехать обратно. А гостеприимный хозяин всё никак не хотел с нами расставаться. Чувствовалось, что соскучился он по обществу, к тому же все родственники его живут в Туле. Поэтому решили мы всей редакцией подарить нашему герою маленького друга, которому Владимир Петрович был несказанно рад: «Бориской назову!» А котёнок как будто только этого и ждал – забрался на плечо к своему хозяину и принялся громко мурлыкать. Так что теперь по вечерам будет некогда грустить, предаваясь воспоминаниям, в том числе и о военном детстве. Бориска всё исправит.
Евгения Симонова
Фото: Виталий Верескун
Ваш комментарий будет первым